Марион Мелвиль - История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers)

Год великого наступления Бейбарса на Латинское королевство был также годом опалы Этьена де Сиссея, маршала ордена Храма. В первый раз тамплиеры оказались в серьезном столкновении с Папой: дело Гуго де Жуй уже поссорило их с французским королем. В обоих случаях тамплиерам пришлось принести повинную, что предвещало судный день, когда две власти одновременно окажутся к ним враждебно настроенными. Скандал по поводу Этьена де Сиссея разразился между Урбаном IV и тамплиерами в 1263 г. До нас не дошли первые письма, которыми они обменялись, но можно воссоздать развитие событий по булле Урбана IV и трем буллам его преемника Климента IV. [482] Albon. Bullaire ms. T. III. P. 397. Булла Урбана IV от 13 августа 1263 г.; Idem. Т. IV. Р. 4. Булла Климента IV от 1 марта 1265; Р.12. от 31 марта 1265 г. и Р. 13 (1265). В сентябре 1263 г. Урбан вызвал Этьена де Сиссея в Рим по неизвестной причине, объявил его недостойным и лишил ранга.

Этьен наотрез отказался оставить свою должность, кроме как по приказу того, кто его назначил: и этим он лишь заставлял Папу уважать статуты своего ордена. Он добавил, что никогда не слыхал, чтобы высший духовный владыка вмешивался во внутренние дела Дома, а что касается себя, то он всегда достойно служил магистру и капитулу. Этьен покинул Курию осужденным и был отлучен Урбаном IV от Церкви.

Вне сомнения, Этьен держался таким образом с согласия магистра. Сначала его укрыли в парижском Храме, а потом — в командорстве во Франции или Италии; со смертью Урбана IV в следующем году появилась некоторая надежда выйти из создавшегося положения. Но когда Климент IV возобновил ссору и написал об этом магистру в самом суровом тоне, Этьен — или, скорее. Тома Берар — дрогнул: и маршал прибыл, чтобы броситься в ноги Папе. Климент отменил акт отлучения от Церкви Этьена де Сиссея, приказав ему поклясться возвратиться в Палестину по переправе св. Иоанна Крестителя (караван судов, снимавшихся с якоря к середине июня) и жить в течение года как простой брат ордена, не занимая никакого высокого положения.

Дабы наказать маршала ордена Храма, Папа руководствовался теми же статутами ордена, что и Людовик Святой. Покаяние сроком в год, проведенный в качестве простого рыцаря, было равнозначно наказанию «в год и день», которому подвергались серьезно провинившиеся братья. Ссора между Папой и магистром не затянулась, но нам она кажется знамением. Нельзя сказать, что в период магистерства Берара орден «испортился», но с тех пор дела тамплиеров начинают принимать плохой оборот.

Хронист Жерар Монреальский (автор третьей части «Деяний киприотов») по-своему освещает события и приписывает Этьену де Сиссею убийство из ревности.

В этом году случилось, что орден Храма, и монастырь Акры и Салефа, и Замок Паломника, и замок Бофора, и мессир Жан д'Ибелен, сеньор Берофы, <���…> и Жан де Жибле, маршал Иерусалимского королевства, и многие рыцари Акры отправились к Табари (Тивериаде) сокрушить большую стоянку турецкой пехоты из наемников и были, к несчастью, разбиты <���…> И бежал брат Этьен де Сези (так!), маршал ордена Храма, о котором сказали, что он дурно организовал свое наступление, и повернул без боя, то ли по отсутствию храбрости, то ли добровольно по злому умыслу, поскольку говорили с какой завистью он относится к сеньору Берофы из-за безумной ревности к одной даме из той страны. Но так или иначе это было, магистр ордена Храма отправил его за море и снял с него одеяние; каковым он и оставался в римской Курии до тех пор, пока Папой не стал Грегорио Плезанти, который находился в Акре, когда был избран Папой, и сей брат Этьен де Сези приехал к нему в Акру и тогда, при помощи этого Папы, вновь надел одеяние ордена Храма и уехал с названным Папой в Заморскую землю. [483] Recueil des Historiens des Croisades. Documents Armeniens. T.II. Р.753.

К несчастью, этот прекрасный роман явно противоречит папским посланиям, из которых ясно, что маршал действовал по соглашению с магистром, и оба — вопреки Папе. То, что хронисту, жившему в узком кругу приближенных магистра, известна только обыденная версия достаточно громкого скандала, является доказательством поразительной сдержанности тамплиеров.

В чем же ошибка Этьена де Сиссея? Можно предположить, что в происшедшем с ним не было ничего позорного, поскольку в 1271 г. — спустя шесть лет — он был командором Апулии, одной из наиболее важных провинций ордена Храма. Он отправился в Палестину с Фульком де Летри, одним из рыцарей Карла Анжуйского, дабы сопровождать оттуда недавно избранного Григория X. [484] Idem. Historiens Occidentaux. I. II. P. 495, прим. С (Ираклий). Не воспротивился ли он — возможно, и силой — легатам, посланным в Святую Землю Урбаном IV набрать солдат из рядов христианской армии, освобождая их от клятв принятия Креста и предоставляя индульгенции, чтобы отправить в Италию, в крестовый поход против короля Сицилии Манфреда Гогенштауфена? [485] Histoire litteraire de France. T. XXXII. P. 57 и далее. {82} 82 Король Обеих Сицилии Манфред I (1258–1266) был внебрачным сыном императора Фридриха II. Он занял трон вопреки воле Папы, являвшегося верховным сюзереном королевства; в 1260 г. был отлучен от Церкви. Под воздействием событий ломбардской войны предыдущий Папа уже запретил всякий отъезд крестоносцев в Святую Землю, не сумев, однако, им помещать. Это вывело из себя тамплиеров, некогда «возлюбленных сыновей» Иннокентия III. Акт Урбана IV должен был показаться им тем более непостижимым, что тот являлся патриархом Иерусалимским до восшествия на Святой престол, лично знал отчаянное положение христиан на Востоке; один из рыцарей Храма высказался в суровой и скорбной жалобе «Гнев и Боль», о которой следует поговорить подробно.

Известны две другие поэмы, одна из которых по подписи на манускрипте принадлежит «одному рыцарю ордена Храма», другая — «тамплиеру Оливье». Последний — автор прекрасной элегии о Людовике IX, умершем в 1270 г., и вполне вероятно, что чудесные «Гнев и Боль» тоже могли бы принадлежать его перу; все три сохранившиеся отрывка написаны по-провансальски.

Именно в 1265 г., после потери Арсуфа, тамплиер-трубадур выплеснул крик отчаяния, в котором бьет через край безмерная горечь.

Гнев и боль осели в моем сердце до такой степени, что я едва смею оставаться в живых. Ибо унизили Крест, который мы приняли в честь Того, Кто был распят на кресте. Ни Крест, ни Закон не значат боле ничего для нас, не защищают нас от вероломных турок, да будут они прокляты Богом! Но из того, что явствует, чудится, что в нашей гибели Богу угодно поддерживать их.

Сначала они захватили Цезарею и приступом взяли укрепленный замок Арсуф. Ах, Господи Боже, через что прошли они, сержанты и горожане, находившиеся в стенах Арсуфа? Увы, Восточное королевство потеряло столько, что, по правде сказать, никогда не сможет оправиться.