Алексей Шляхторов - Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!

А потом началось то, что всегда начинается во время отступления. Тимур двигался по пятам, не отставая и не давая Тохтамышу вздохнуть и собраться с силами. Все силы, собрав в кулак, Тимур вел за собою по правому берегу Волги, разоряя на своем пути все ордынские города и кочевья, твердо намереваясь осуществить свою угрозу: уничтожить Тохтамышев «иль» до конца.

Наиболее ярыми противниками Тимура были Бек – Ярык-оглан и найоны Актау и Утурку. Их преследовали с особым тщанием. В местности Манкерман, на реке Узи (под Киевом), его рати ограбили улус Бек-Ярык-оглана. На Дону Тимур еще раз окружил Бек-Ярык-оглана.

Актау со своим туменом «ушел от преследования в Рум и поселился там». Султан Баязет очень и очень мог, тем паче в преддверии войны с Тимуром, принять к себе ордынского беглеца… Утурку скрывался от Тимура на Кавказе, в ущельях Эльбруса, но тоже был разгромлен, пойман и убит. Бек-Ярык-оглану, окруженному на Дону, и на этот раз удалось вырваться. Бек-Ярык бежал от Тимура на Русь.

На Москву тревожные слухи начали доходить только в июле, когда выяснилось, что Темерь Аксак не только разбил Тохтамыша, но и преследует остатки его войск, продвигаясь к северу, всё уничтожая на своем пути.

Вел. кн. Василий стал собирать войска. Войска выставляли по Оке, по привычке оставляя Рязанское княжество на милость захватчиков. Меж тем войска Тимура вышли к границам Руси – в августе 1395 г. был взят Елец.

Весть о разгроме Ельца, ставшего новым Козельском, обрушилась на Москву. Передавали, что елецкий князь с дружиной своей героически пал в битве на валах города. Когда Василий, как великий князь, сделал уже всё, что было в его силах, митрополит Киприан предложил последнее средство. Он предложил перенести в Москву из Владимира чудотворный образ Пречистой Богоматери, когда-то привезенный во Владимир из Киева Андреем Боголюбским, а в Киев доставленный из Царьграда.

В Москву икона была доставлена 26 августа 1395 г. В тот же день, двадцать шестого августа, в день сретения иконы на Москве, Тамерлан повернул свои рати и ушел на юг, так и не тронув ни Рязанского княжества, ни Москвы. В преданиях существует легенда, что ему явилась в видении сама Богородица, грозно провозгласив, что в случае атаки русского войска его ждёт неминуемый разгром и гибель, что Тимура постиг мгновенный ужас, воспретивший ему двигаться дальше к северу… А и то верно: что бы ему не призадуматься? Перед ним стояла армия, которая сделала в полевых сражениях сначала Бегича, потом Мамая, потом Тохтамышевы отряды у Волоколамска. В поле эту армию теперь можно было разбить только в стельку пьяную, как у Пьяны. Но сейчас они трезвы и в строю, сосредоточенно молятся.

Можно напомнить и иное: кончался август. От Ельца до Москвы путь не близок. Сохранившиеся части Тохтамышевых войск отступили в Крым и на Северный Кавказ. Появись во главе их дельный полководец, и Тимур, отрезанный от своих баз, попал бы в очень затруднительное положение. Рисковать новою войною не стоило. Тем более на два фронта. Говорилось и то, что Тимуру донесли о якобы неисчислимом урусутском воинстве. Этого точно мы не знаем. Но дата его ухода к югу совпала с датою сретения чудотворной иконы Богоматери на Москве день в день. Этого Киприан, во всяком случае, как бы ни жаждал того, ни выдумать, ни устроить не мог.

Тимур повернул к низовьям Дона, взял и разрушил Азов. Разгромил черкесов и аланов на Северном Кавказе, проделав трудный путь по выжженной степи, всюду уничтожая, превращая войну с Ордою в истребительный религиозный джихад. И уже зимой Тимур взял Сарай и Хаджи-тархан, предоставив воинам их разграбить, после чего сжег города, разметав развалины мечетей, медресе и дворцов.

Его поход по территории жизненно важного центра Золотой Орды стал для нее настоящей и полной экономической и политической катастрофой. Погибли основные интеллектуальные кадры и чиновники.

Одновременно на Нижней Волге, в Астрахани, при поддержке влиятельного эмира Эдигея (Идигу) был провозглашен ханом Тимур-Кутлук. Начал борьбу за возвращение себе власти в полном объеме и прежний хан Тохтамыш. Политический распад Ордынского государства начался снова.

Уже осенью 1395 г. московские войска овладели городами Булгар, Жукотин, Кременчук, Казань в ордынском Поволжье и, повоевав «землю татарскую», возвратились «с многою корыстью».

После ухода войск Тимура в Крыму попытался закрепиться Тохтамыш, осадивший в 1396 году генуэзскую Кафу, но вынужден был оставить Крым и ушел к великому литовскому князю Витовту Кейстутовичу. Получив от него военную помощь, Тохтамыш в 1397 году вернулся в Крым, но зимой 1398 г. был разбит объединенными войсками Тимур-Кутлука и Едигея (Идигу) и ушел назад в Литву.

В 1397 г. началась очередная война Московского великого княжения с Новгородской республикой. На Двину с войсками был послан князь Фёдор Ростовский. Там он в союзе с двинскими воеводами Иваном Микитиным, Кононом и Анфалом начал войну против Новгорода. Туда же, на Двину, отправил свою армию и Новгород во главе с лучшими людьми республики. Новгородская армия действовала с широким размахом. Было взято Белоозеро, войска прошли через Кубенскую волость, отдельные отряды доходили почти до Галича. Потом был взят Устюг, после чего, к концу лета 1398 г., новгородская армия подошла к Орлецу, где заперся князь Фёдор Ростовский с двинскими воеводами.

Город был взят после длительной осады. Князя Фёдора новгородцы выгнали взашей, часть двинских воевод казнили на месте, часть повезли на казнь в Новгород. Осенью 1398 г. новгородское посольство прибыло в Москву, и был заключён мир «по старине». Новгород снова показал зубы. Как раньше при Калите, в войне за Двину, а ещё раньше – в 1316 году; разгромом бесчисленных ратей Боголюбского; могуществом при Киеве.

Что же происходило в Новгороде? И почему, скажем, в Пскове или Смоленске, где тоже находят берестяные грамоты, как бы там ни разворачивались раскопки, их никогда не будет в таком изобилии, как в Новгороде? Дело в том, что сама структура Новгорода, политическая организация этого города была весьма своеобразна. Там боярин-землевладелец имел свои земельные владения (вотчины) далеко от Новгорода, за 100, за 200 и более верст, вплоть до Двины и Белого моря. Скажем, на юге боярин для того, чтобы обрести некую самостоятельность, должен был подальше уйти от своего князя.

В Новгороде все было наоборот. Само устройство политической жизни было таким, что каждый боярин имел шанс быть избранным на высшие государственные посты, в том числе и на пост посадника. Поэтому новгородский боярин не стремился уйти из города. Его владения находились за сотни верст, но сам он сидел в городе (В. Янин).