Николай Непомнящий - Тайны военной агентуры

В шум канонады вкрался новый звук. Слабый гул, словно жужжание гигантского шмеля, постепенно нарастал мощным крещендо: к флоту приближались бомбардировщики и истребители крыло к крылу, эскадрилья за эскадрильей — всего 11 000 машин. Через короткое время «Спитфайры», «Тандерболты» и «Мустанги» стали проноситься над головами плывущих в десантных судах солдат и с явным пренебрежением к граду сыпавшихся на побережье с кораблей снарядов стали расстреливать с бреющего полета немецкие позиции, в конце резко взмывая вверх и разворачиваясь для нового захода.

Над истребителями пересекающимся курсом шли средние бомбардировщики В-26 9-й американской воздушной армии, а еще выше — невидимые за густыми облаками «Ланкастеры» Королевских ВВС и «Фортрессы» и «Либерейторы» 8-й американской воздушной армии. Казалось, что небо не сможет их все вместить.

Длинная покачивающаяся на волнах линия штурмовых ботов находилась уже менее чем в миле от побережья секторов «Омаха» и «Юта». Для американцев первой волны до часа «Ч» оставалось 15 минут.

Тем временем флот продолжал интенсивный обстрел побережья, прикрывая десантников гигантским «зонтик-ком» раскаленной стали, а с берега доносился грохот взрывов бомб авиации союзников, накрывшей немецкие позиции сплошным смертоносным «ковром». Ко всеобщему удивлению, пушки германского Атлантического вала молчали. Солдаты вглядывались в простирающуюся перед ними береговую линию и гадали, почему же противник не встречает их огнем. Может быть, думалось многим, все же удастся высадиться без особых трудностей?

Десантные боты подходили все ближе и ближе... 500 ярдов до берега... 450... Противник молчал. Суда теперь раскачивались на 4—5 футовых волнах, и обстрел с кораблей перенесли на цели дальше от побережья. Передние боты находились уже в 400 ярдах от берега, когда немцы, из которых, как казалось, мало кто уцелел под шквальной бомбардировкой с моря и с воздуха, открыли огонь. Сквозь шум пальбы пробивались наиболее неприятные, вызывающие озноб звуки — звон попадающих в стальные носы ботов пулеметных пуль, потом загремели разрывы снарядов и мин — на протяжении всех четырех миль побережья сектора «Омаха» немцы начали обстреливать приближающиеся десантные суда.

Так наступил час «Ч».

Десантникам было не позавидовать. Они высаживались с адскими трудностями и с адским же упорством (позже сектор «Омаха» прозвали «Проклятой Омахой»). Часть ботов двинулась вдоль побережья в поисках менее защищенных участков, другие упрямо пытались подойти точно к назначенным местам и получали такие повреждения, что люди были вынуждены прыгать за борт, где их настигали пулеметные очереди.

Высаживающихся в секторе «Омаха» преследовали неудача за неудачей. Солдаты обнаруживали, что их выгрузили не в тех местах, некоторые из них оказались почти в двух милях от своей зоны высадки. Морские и армейские инженеры-взрывники, задача которых заключалась в прокладывании проходов через прибрежные заграждения, оказались не только сильно рассеянными по побережью — в самые критические минуты они отстали от графика. Совершенно подавленные, они принимались за свою работу в тех местах, где оказывались. При этом действовавшим в страшной спешке взрывникам мешали на каждом шагу — пехотинцы, спрыгивая в воду, бродили между ними и укрывались за препятствиями, которые они должны были подрывать, а десантные боты, поднимаемые волнами, нависали почти над самыми их головами.

Наступило семь часов утра, и к месту побоища, в которое превратилось побережье сектора «Омаха», прибыла вторая волна войск. История повторилась — под кинжальным огнем противника солдаты зашлепали по воде к берегу, а десантные суда стали пополнять ряды своих изуродованных предшественников, превращаясь в разбитые и горящие остовы. Каждая волна постоянно подходящих штурмовых ботов вносила свой кроваввд вклад в набегающий на берег прибой, и скоро все побережье усеялось обломками вторжения. Из воды торчали искореженные корабельные корпуса, повсюду плавали и валялись части снаряжения, среди заграждений лежали на боку бульдозеры, горящие танки испускали в небо густые вьющиеся клубы черного дыма.

Среди хаоса, смятения и смерти к берегу подошла третья волна — и остановилась. Люди залегли, прижавшись плечом к плечу в песке, камнях и глине, скорчились за заграждениями и укрылись за мертвыми телами. Прижатые к земле вражеским огнем, который, как они рассчитывали, должен был быть подавлен, растерявшиеся из-за выгрузки не в том месте, озадаченные отсутствием воронок чтобы укрыться, которые, как они ожидали, должны были остаться после бомбардировки, и потрясенные зрелищем царящего вокруг разгрома и гибели, люди застыли в неподвижности на берегу. Всех словно охватил паралич. Но шок длился недолго — понимая, что оставаться на месте означает верную смерть, то тут, то там солдаты начинали подниматься и продвигаться вперед.

А в десяти милях от них, на побережье сектора «Юта», ситуация была совсем иной. Там солдаты 4-й дивизии генерал-майора Реймонда Бартона быстро прорвали позиции противника и двинулись дальше, и третья волна атакующих во время высадки встретила совсем незначительное противодействие. Значительным фактором в обеспечении успеха высадки были плавающие танки. Но имелась еще и другая причина, по которой войска в «Юте» испытали столь слабое сопротивление. По счастливой ошибке, они выгрузились совсем не в том месте. Сбитый с толку дымом, окутывавшим побережье после бомбардировки с моря, захваченный сильным течением экипаж ведущего бота привел первую волну атакующих к берегу более чем в миле к югу от назначенного места. Вместо того, чтобы вторгнуться на побережье напротив «выходов» 3 и 4 — двух стратегически крайне важных дамб, к которым пробивались десантники 101-й дивизии,— плацдарм, на котором высадились войска, оказался напротив «выхода» 2.

Вместо предписанной атаки заранее указанной позиции 4-я дивизия двинулась через этот единственный проход в глубь вражеской территории, захватывая все попадающиеся по пути укрепленные пункты и объекты. Теперь все зависело от быстроты продвижения — нужно было отнять у противника как можно больше территории, прежде чем он оправится от шока.

В секторах побережья «Суорд», «Джуно» и «Голд» высаживались британцы и канадцы. На протяжении почти 15 миль — от Уистреама у устья Орна до деревушки Ле-Амель на западе — береговая линия была уставлена десантными судами, выгружающими войска. Штурмовые боты постоянно прибывали волна за волной и уже буквально начали громоздиться друг на друга. Вообще говоря, высаживающиеся британские и канадские части встретили меньше сопротивления, чем американцы на «Омахе». Их час «Ч» наступил позднее, и корабли имели больше времени для обстрела береговых оборонительных сооружений, поэтому солдаты без особых трудностей высыпали из десантных судов и устремлялись вглубь территории. Британцы и канадцы значительно продвинулись в день «Д», но они не смогли занять свою главную цель — Кан. Оборонявшаяся там 21-я танковая дивизия отбивала их атаки на этот важный нормандский город еще пять недель.