Сергей Кара-Мурза - Гражданская война в России

51. Гв а р д и н и Романо. Конец нового времени // Вопр. философии. 1990. № 4.

52. Е р ошк и н Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. Изд. 4-е. М.: Третий Рим. 1997.

53. А н а н ь и ч Б. В. и Га н е л и н Р. Ш. Николай II // Вопросы истории, 1993, № 2.

54. В о л к о в В. А., Ку л и к о в а М. В. Российская профессура «под колпаком» у власти // Вопросы истории естествознания и техники. 1994, № 2.

55. Ни к о л а е в с к и й Б. И. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М.: Высшая школа, 1991.

56. Р еше т н и к о в а И. И. Развитие финансового капитала в дореволюционной России // Альманах Центра общественных

наук (МГУ). 1999, № 12. С. 140–150.

57. Ща г и н Э. М. Коалиции Советов с земствами и городскими думами в конце 1917 — начале 1918 г. и их освещение в современной советской литературе по истории Великого Октября // Великий Октябрь и непролетарские партии. М. 1992. С. 3—11.

58. Тв а р д о в с к а я В. А., Ит е н б е р г Б.С. Н. С. Русанов — искатель истины в социализме // Отечественная история, 1995, № 6.

59. То л с т о й Л. Н. Не могу молчать. Собр. соч., т. 16. М.: Художественная литература, 1964.

60. Но в и к о в Г. Н. Об архиве А. Ф. Керенского в Техасе // Новая и новейшая история, 1993, № 1. С. 212.

61. Чу р а к о в Д. 1918 год. Антибольшевистское рабочее повстанчество // Россия ХХI. 1999, № 5. С. 116–139.

62. К ры л о в В. В. Теория формаций. М.: Наука. 1997.

63. Ще г о л и х и н а С. Н. О воинской дисциплине в Белой и Красной армиях // Вопросы истории, 1996, № 2. С. 173–174.

64. «Русское прошлое. Историко-документальный альманах». Кн. 1. Гл. ред. В. Г. Бортневский. Л.: Свелен. 1991.

65. С т а р ц е в В. «Русское прошлое» в наши дни // Свободная мысль. 1992. № 1. С. 118.

Пришвин М. М. Дневники. 1914–1917,1918—1919, 1920–1922. М.: Московский рабочий.

М.М.Пришвин, близкий к либералам и эсерам, писал незадолго до революции, что «рабочие — посланники земли»: «Характерно для нашего движения, что рабочие в массе сохраняют деревенскую мужицкую душу. Пример Алекс. Вас. Кузнецов: он 25 лет был в Петербурге и вернулся к земле на свой хутор более мужиком, чем настоящие мужики; за это время мужики в деревне более подверглись влиянию города, чем он в городе».

Кстати, комиссию в результате правительство созывать не стало, что привело к новой волне забастовок.

Перевод сделан архиепископом Василием (Кривошеиным). Впервые опубликован в 1961 г. в «Вестнике Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата», № 38–39. Терминология перевода кажется слишком осовремененной (например, «частная собственность»), однако автор перевода приводит греческие слова оригинала и доказывает, что именно эти, кажущиеся современными нам, термины являются наиболее адекватными.

Эта программа была предписана Декретом СНК и утверждена 30 июля 1918 г. Только в Москве и Петрограде предполагалось установить 167 памятников великим революционерам и деятелям мировой и русской культуры (например, Андрею Рублеву, Тютчеву, Врубелю).

Кстати, нелишне вспомнить, что консультантом ВЧК был генерал-лейтенант и генерал-майор свиты В.Ф.Джунковский (1865–1938), в 1913–1915 гг. товарищ министра внутренних дел и командующий Отдельным корпусом жандармов. Хотя он и был в 1919 г. приговорен к 5 годам лишения свободы, ему для работы консультантом были созданы условия. После освобождения из тюрьмы он занимался педагогической работой.

Надо подчеркнуть, что занижать число расстрелянных не имело смысла, ибо цель террора — именно запугать противника (в отличие, например, от репрессий 1937 г., цель которых заключалась в том, чтобы ликвидировать реальных или мнимых противников, в том числе потенциальных). Потому и вывешивались списки.

А.С.Донде ссылается на книгу американского историка А.Майера, который считает Великую войну 1914–1945 гг. ««последней судорогой»» европейских Старых режимов. За исключением России, где Старый режим был замещен принципиально иным типом государственности (Советы), в Европе главные политические институты, и прежде всего армия, остались носителями культуры Старого порядка. Чувствуя себя исторически обреченным, этот порядок стал очень агрессивным. В России 1918 г. носители Старого порядка явно собрались в Белом движении, придав ему большой заряд агрессивности.

А.С.Донде в своем обзоре отмечает, что «культура набега (налета) в наше время почти адекватно воспроизводится в уголовной практике». Это надо учесть тем, кто размышляет о вариантах развития событий в нынешней криминализованной России.

Вторым сходным по ожесточению, но краткосрочным столкновением, уже внутри лагеря «красных», были репрессии 1937–1938 гг. Это была одна из кампаний большой Гражданской войны в России. И в этом случае речь шла о непримиримых цивилизационных противоречиях (во всяком случае, более глубоких, нежели противоречия между большевиками и монархистами).

Этим Гражданская война в России кардинально отличается, например, от большой гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. Там фашистские Германия и Италия с согласия Англии и Франции осуществили полномасштабную военную агрессию на стороне «белого» генерала Франко, что и предопределило исход войны.

Но и в жестокостях белые отличились. Просвещенному правителю Колчаку даже его генералы слали проклятья по прямому проводу — такой режим он установил в Сибири. Устыдились белочехи, и 13 ноября 1919 г. они издали меморандум: «Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан…» и т. д. Напомним, что Колчак расстрелял депутатов Учредительного собрания, которые съехались в Омск. Все же разгон и расстрел — разные вещи.

Надо вспомнить, что лошадь стоила в то время 80–90 руб., а зерно оптовики скупали по цене 20–50 коп. за пуд. Значит, за лошадь надо было отдать самое меньшее 160 пудов зерна.

Это место процитировал Ленин в речи «К вопросу об аграрной политике современного правительства», которую должен был зачитать в Думе большевик-депутат (ему дали зачитать около половины текста).

В начале приговорной кампании местные власти пытались организовать (как правило, через священников) составление верноподданических писем. Эта попытка сразу потерпела неудачу, так как после появления такого письма сразу собирался сход, который требовал от покрививших душой отправителей письма указать фамилии тех, кто якобы одобряет политику властей и на кого они ссылались. Если таковых не было, сход требовал от авторов письма гласно в печати от него отказаться, в противном случае ставился вопрос об их исключении «из общества».