Наталья Александрова - Древний Восток

Практика снабжения погребений инвентарем, необходимым усопшему после смерти, складывается у египтян, как и у всех народов мира, задолго до возникновения государства, еще в эпоху первобытности. Но уже в додинастическое время в погребальной обрядности египтян начинают проявляться специфические черты, получившие развитие в дальнейшие эпохи. Прежде всего, это особая консервация тела, легшая в основу технологии мумификации (со временем главой этого искусства становится бог Анубис в облике шакала). Кроме того, российские исследователи Р. Б. Либина и А. О. Большаков недавно предложили новую интерпретацию обычая додинастического времени и начала Раннего царства помещать в погребения так называемые палетки — большие художественно оформленные каменные пластины, служившие для растирания краски. Как известно, эта краска предназначалась для косметических целей (чтобы подводить ею глаза): с наибольшей вероятностью ее использование должно было обеспечить усопшему сохранение после смерти важнейшей способности живого человека — зрения.

Уже в эпоху Раннего царства в монументальных гробницах типа мастаб намечается дифференциация помещений: погребальная камера, где находился саркофаг с телом покойного, размещалась в подземной части, в то время как наземные камеры были предназначены для хранения утвари и всевозможных припасов. На западной, а затем на восточной стороне мастабы располагалось специальное место для совершения жертвоприношений усопшему, позднее трансформировавшееся в особую часовню. Жертвоприношения совершались перед заупокойной стелой — изображением покойного с записью его имени и важнейших титулов, призванным сохранить после смерти то, что составляло его индивидуальность.

Несколько позже той же цели стало служить размещение в сердабе гробницы — особом, практически герметическом помещении (за исключением прорези для глаз, через которую усопший мог «видеть») — статуи, изображавшей ее владельца в расцвете сил — не слишком молодым и не слишком старым и без признаков каких-либо увечий или болезней, если только они не были присущи ему с самого рождения. Стены гробницы начинают оформлять многочисленными рельефными (иногда раскрашенными) изображениями всего того материального достатка, который сопутствовал владельцу гробницы при жизни: в основном это были сцены работ в обеспечивавшем этот достаток обширном хозяйстве, которым покойный был наделен по воле царя. Как правило, эти сцены размещаются на стене в несколько регистров: к ним примыкает изображение сидящего владельца гробницы во всю высоту стены с подписью, поясняющей, что он «смотрит» на совершение для его «двойника» (егип. ка) тех или иных работ; в самих этих работах, как выясняется опять же из подписей к соответствующим сценам, действуют также «двойники» изображенных людей (так, в сцене наказания палками одного из работников подвергаемый избиению вопит: «Ведь мой ка хорош? Что я сделал?», — а наказывающий его приговаривает: «Добрая награда для твоего ка!»).

Известно, что именно «двойника» покойного изображала и статуя в сердабе гробницы. При этом в гробницах никогда не находили эпизодов реальной жизни ее владельца. Ее описанию придается большое значение, но оно фиксируется исключительно посредством текста, в автобиографических надписях. Отсутствуют изображения взаимодействия усопшего после смерти с богами (боги в эпоху Древнего царства не присутствуют в гробницах вообще), не оформляются рисунками погребальные камеры. Здесь изображений избегают до такой степени, что специально «увечат» — например, вырисовывают частично или с отсеченной головой — иероглифические знаки, передающие живых существ. Еще одним важным компонентом оформления гробницы была надпись, фиксирующая принесение царем как главным вершителем ритуала, наделенным сакральностью, и богами Анубисом или Осирисом заупокойных жертв умершему, причем прочтение этой надписи вслух любым посетителем гробницы обеспечивало неким образом доступность всех перечисленных в ней даров «двойнику» покойного («выхождение в голосе»).

Наземные помещения гробниц были предназначены для поддержания существования после смерти человека его «двойника». К выводу о том, что «двойник» сопутствует человеку (и, видимо, вообще любому существу или предмету) с момента его появления на свет и при соблюдении некоторых условий может сохраниться и после смерти, египтяне пришли из наблюдений над свойствами собственного сознания. В нем, при воспоминании или во время сна, совершенно независимо от целенаправленных усилий человека, может возникнуть яркий зрительный образ того, о ком (или о чем) он вспоминает, даже если этот объект не дан в непосредственном наблюдении или же его существование уже завершилось. При этом, если речь идет о другом, уже умершем человеке, его редко будут вспоминать ребенком или уже находящимся на пороге смерти старцем; прежде всего адекватное представление о нем будут связывать с его обликом в расцвете сил в середине жизненного пути. Очевидно, египтяне считали, что в таких воспоминаниях или сновидениях они и наблюдают пресловутого «двойника». При этом они верили, что обеспечить его существование даже при жизни отдаленных потомков усопшего, не знавших его лично (а, стало быть, и его личное бессмертие), можно, максимально точно сохранив в гробнице его облик (прежде всего посредством статуи в сердабе), а также имя с сопутствующими ему титулами и детали его жизненного пути (в надписях).

Оформленные таким образом наземные помещения гробницы превращались в местопребывание «двойника» умершего, причем изображения на стенах всевозможного богатства обретали для него реальное существование опять же при условии, что они представали его взору. Сообразно этому «двойник» усопшего и изображался созерцающим совершение различных работ в своем хозяйстве (также «двойниками» работников!), а особый бог Осирис (егип. Исет-ирет — букв, «место глаза», т. е. зрение) делал это созерцание непрерывным, поддерживая для усопшего в гробнице постоянный свет (исходя из этого, становится понятным и назначение косметических палеток в самых ранних египетских погребениях). Помимо зрения, «двойник» усопшего наделен и способностью слышать и, соответственно, пользоваться всеми жертвенными дарами, приносимыми ему согласно соответствующей формуле царем и божеством.

Таким образом, в гробнице при помощи изображений и надписей (по большей части неразрывных с ними) конструировался особый «мир-двойник», не слишком большой (ограниченный рамками изображаемого рельефами вельможного хозяйства), замкнутый на себя и целиком и полностью ориентированный на обеспечение стабильного и благополучного существования усопшего. Факты реальной биографии усопшего не отражаются на стенах гробницы как потому, что не имеют отношения к реализации этой задачи, так и потому, что изобразить их означает заставить «двойника» постоянно переживать соответствующие эпизоды в своем посмертном существовании (что едва ли способно принести человеку радость, будь они даже необычайно приятными). Изображения богов также исключаются из оформления гробницы, так как займи они в нем некое место, им немедленно окажутся переадресованы от усопшего все заупокойные жертвоприношения, а также потому, что для поддержания существования «мира-двойника» они (за исключением Осириса и Анубиса на их очень четко определенных, конкретных местах) попросту не нужны. Единственное, что для этого требовалось, это постоянное поддержание гробницы в порядке.