Нанами Шионо - Последний час рыцарей

В тот вечер Великий магистр заявил о своем решении сдать крепость и принять условия султана. Это решение тут же было передано турецкой армии.

Двадцатого декабря один рыцарь и два представителя гражданского населения вошли в турецкий лагерь, чтобы подтвердить соглашение. Турки остановили наступление, а их солдаты стали очищать ров от тел погибших. Их никто не обстреливал.

Двадцать первого декабря обе армии договорились об установлении пробного трехдневного перемирия. Для гарантии перемирия защитники крепости отправили в турецкий лагерь двадцать пять рыцарей и такое же количество мирных жителей. С турецкой стороны четыреста янычар сложили оружие, прежде чем их впустили в город.

Как и в предыдущий раз, переговоры велись в палатке Ахмед-паши. Защитников крепости представляли два рыцаря и два мирных жителя. Как только султан дал ясно понять, что он не намерен отказываться от предложенных ранее условий, переговоры закончились без дальнейших церемоний. Документ о сдаче был подписан в палатке Ахмед-паши. От лица турок его подписал Ахмед-паша, а от лица защитников — занявший место казненного дель Маре рыцарь из Оверни, назначенный заместителем Великого магистра. Соглашение вступало в силу двадцать пятого декабря.

Однако в тот вечер над городом нависла угроза. Четыреста янычар стали грабить дома мирных жителей. Даже безоружные, они все же были отборными воинами турецкой армии. Великий магистр не стал посылать против них своих рыцарей. Вместо этого он обратился к султану, сообщив ему, что перемирие было нарушено. Султан приказал немедленно отозвать янычар. Когда турки покинули крепость, двадцать пять рыцарей и двадцать пять жителей Родоса вернулись в город. Ночью турецкая армия отступила и разбила лагерь, как и было обещано, на расстоянии одной мили от города.

Утром двадцать шестого декабря дворец Великого магистра тайно посетил гонец от Ахмед-паши. Он доставил Л’Илль-Адану приглашение посетить султана. Великий магистр ответил согласием.

В тот день, облаченный с головы до пят в броню, отливавшую серебром, верхом на коне он пересек каменный мост, который вел от ворот д’Амбуаз к турецкому лагерю. За Великим магистром, тоже верхом, следовал молодой французский рыцарь Ла Валетт с огромным боевым знаменем ордена Святого Иоанна — белый крест на красном поле. За ним в более скромной одежде ехали главы восьми «наций» в сопровождении молодых рыцарей. В эту группу включили Антонио. Нагрудники всех рыцарей были расписаны белыми крестами на красном поле, а разноцветные перья, прикрепленные к гребням их шлемов, развевались на ветру. Красные мантии Великого магистра и его войска из восемнадцати человек были вышиты белыми крестами и почти закрывали крупы их лошадей.

Турецкие солдаты провожали эту великолепную свиту удивленными взглядами. Они были поражены, что враг, выдержавший пятимесячную осаду, мог появиться в столь свежем, величественном и достойном виде, словно только вчера прибыл из какого-нибудь европейского порта. Они ожидали увидеть грязных, поверженных, но выживших противников, которые въедут в турецкий лагерь с опущенными головами. Турки инстинктивно отошли, уступая дорогу рыцарям, пока те ехали к сверкавшему золотом шатру султана.

Ахмед-паша и Ибрагим, верный помощник Сулеймана, ждали их перед шатром, чтобы поприветствовать. Рыцари спустились с лошадей, и Ахмед-паша пригласил их войти. Изнутри шатер выглядел еще больше, чем они себе представляли. Казалось, в нем был центральный зал, окруженный маленькими комнатами. В центре зала сидел Сулейман на низком стуле, выложенном серебром. Как только султан увидел, что вошел Великий магистр, он тут же встал, чтобы поприветствовать его.

Двадцативосьмилетний правитель турок был высоким человеком с благородной осанкой. Османская одежда, не имеющая воротника, зрительно удлиняла шею, но шея Сулеймана, хотя, возможно, и была длинной, не отличалась стройностью. В довершение ко всему, его тюрбан из белого шелка был довольно тяжелым, поэтому при росте выше среднего он казался слегка сутулым, что придавало ему дружелюбный вид.

Многослойный тюрбан прекрасно дополнял его узкое лицо. Огромный орлиный нос был типично турецким. Усы, все еще небольшие из-за молодости их хозяина, придавали ему скорее утонченный, нежели суровый, вид. У султана были большие черные глаза, полные жизни, излучающие тепло и доброту.

Одежда Сулеймана была скорее шикарной, нежели красивой. Его парчовый камзол, доходивший ему до пят, был обильно расшит золотыми нитками. Пуговицы на бархатной зеленой рубашке были сделаны из золота с удивительным мастерством. Изумруд размером с яйцо украшал белый тюрбан.

Антонио был потрясен. В детстве он слышал, что турки — варвары, поэтому не ожидал увидеть такое зрелище. Но молодому европейцу предстояло быть еще более ослепленным тем, что должно было вскоре развернуться перед ними.

Султан предложил Великому магистру сесть и сам опустился на один из низких стульев. Рыцари выстроились позади Великого магистра, а три визиря — Ахмед-паша, Казим-паша и Пири-паша — слева от султана. Ибрагим стоял справа. Один из рыцарей переводил речь Великого магистра с французского на греческий. Большинство турецких визирей — и, вне всякого сомнения, Ибрагим, который был греком, — понимали по-гречески. Сам султан говорил по-гречески.

Он клялся Аллахом, пророком Мухаммедом и черным камнем Мекки, что сдержит все обещания. Рыцари услышали в клятве неверного ту же искренность, которую они бы ожидали услышать в клятве христианского рыцаря. К тому же молодой султан добавил, что если двенадцать дней окажется недостаточно для подготовки к отъезду, он даст им больше времени. Великий магистр ответил, что, хотя он глубоко признателен за это предложение, у него нет намерений без особой необходимости затягивать сборы.

Любой разговор между победителем и побежденным не может долго длиться в дружеском тоне. Когда эта короткая беседа подошла к концу, султан посмотрел прямо в глаза Великому магистру и сказал:

— Я выиграл. Несмотря на это, я испытываю настоящую грусть, что вы и ваши последователи, столь отважные и честные, вынуждены покидать ваш дом.

Л’Илль-Адан взглянул на молодого победителя, но не смог ничего сказать от переполнявших его чувств. Сулейман подарил каждому рыцарю красный бархатный свиток. Восемнадцать рыцарей вернулись в крепость через ворота д’Амбуаз.

Двадцать девятого декабря Сулейман прибыл в крепость Родоса, заранее известив об этом Великого магистра. Султана, восседавшего на коне, окружал почетный караул из ста янычар. Из визирей только Ибрагим сопровождал его, когда он въехал в крепость через ворота Коскину. Султан доехал только до торговой гавани, не пытаясь попасть в ту часть города, известную под названием Шато, где находились дворец Великого магистра и дома рыцарей.