Игорь Гарин - Русский коллаборационизм во время Второй мировой

У наших есть и дежурное обоснование всех этих позорных фактов: мол, их причиной было недовольство части населения советской властью (в том числе коллективизацией). Это правда, но далеко не вся. Многие русские шли в услужение фашистам, потому что были воспитаны в духе шовинистических, националистических, антисемитских и ксенофобских идей и регулярных еврейских погромов. К тому же, как я выяснил в книге «Русский фашизм», российские погромы упредили германские, а нацистские идеи охватили широкие слои «белого движения». Вообще-то высокий патриотизм возможен, когда ощущаешь страну своей, свободной, процветающей, в конце концов — просто удобной для жизни. Когда всего этого нет, патриотизм, хотим мы того или нет, неизменно вырождается в «русские марши», нашистский «селигер», ксенофобию, злорадство от чужих неудач, жалкие имитации верноподданичества, завершающиеся предательством…

Профессор, доктор юридических наук Лев Симкин писал, что многие россияне полагали, что «вряд ли на свете найдется власть хуже советской, — они не эвакуировались по идейным соображениями. С оккупантами сотрудничали 22 млн граждан СССР». И еще: «Нацизм лег на подготовленную почву — советская власть успела привить людям твердую веру в существование врага. Без врага жить не привыкли, а смена его образа была привычным делом. Пропаганда сменила знак, если коммунистическая клеймила кулаков и «врагов народа», то нацистская — коммунистов и евреев».

Впрочем, для военного коллаборационизма существовали и более глубокие исторические предпосылки. Фридрих Энгельс, характеризуя в серьезном аналитическом труде «Армии Европы» российское чиновничество и офицерство, провидчески писал:

«Чем является в русской гражданской службе низший класс чиновников, рекрутирующийся из детей тех же чиновников, то же самое представляют собой офицеры в армии: хитрость, низость взглядов, узко эгоистическое поведение соединяются с поверхностным начальным образованием, делающим их еще более отвратительными; тщеславные и жадные до наживы, продавшиеся душой и телом государству, они в то же время сами ежедневно и ежечасно продают его по мелочам, если это хоть сколько-нибудь может быть для них выгодно… Эта категория людей, в гражданской и военной областях, главным образом и поддерживает ту громадную коррупцию, которая пронизывает все отрасли государственной службы в России».

Я мог бы усилить мысль Наполеона и Энгельса: трудно требовать патриотизма от рабов, в которых власти России извечно пытались обратить собственный народ. Да и навязываемый народу страх перед "господами" мало содействовал любви. Иронизирует Л.Пузин: "Русские всегда воевали плохо, поэтому вынуждены были воевать героически". Русские потому так часто проигрывали военные кампании (о чем тоже пишет Энгельс), что в глубине души боялись своих больше, чем врагов. Впрочем, и "героически" побеждали тоже не в малой степени из страха перед расстрельными командами.

Русский народ приветствует германские войска национальным бело-сине-красным флагом (триколором). Россия, 1941 г

Много ли людей вообще задумывается о том, что ущербная власть порождает не только ущербную жизнь, но и массовую ненависть к такой жизни и к стране, что ее вековечно порождает? Вполне естественно, это сильнее всего проявляется в тяжелые периоды истории. Хотя Россия всегда кичилась своим патриотизмом, революция и войны показали его цену — и не только в виде грандиозного, не имеющего исторических аналогий коллаборационизма. Почему так? Потому что, отвечает мой друг Л.Пузин, что патриотическое воспитание понимается в России как воспитание рабов, готовых не щадя своих жизней защищать интересы господ.

К.Бондаренко узрел корни предательства в самих недрах русской истории: коллаборационизм здесь возведен в ранг достоинства, писал он: «святой равноапостольный князь Александр Ярославич Невский, брат которого, Андрей, выступил против Орды, не только не поддержал брата — он стал одним из ближайших соратников Батыя в последние годы жизни кровавого хана, и, по распространенной версии, был отравлен в Орде, став жертвой борьбы за власть между Батыевыми наследниками. Внук Александра, Иван Даниилович Калита, князь московский, вошел в историю благодаря тому, что сам решил собирать дань для татар, предложив свои услуги вместо услуг баскаков. "Таким образом, часть дани оставалась в Москве, упрятываясь от хана, и этот фактор содействовал укреплению Московского княжества", — умиляются историки. При этом, не указывая на один существенный момент: грабил-то Калита свой собственный народ…»

В качестве примера проницательности «классика» достаточно вспомнить массовое нарушение присяги русского офицерства, предавшего поочередно царя и Керенского. Более того, именно царское офицерство составило костяк руководства РККА (Бонч-Бруевич, Буденный, Тухачевский, Блюхер, Крыленко, Дыбенко, Антонов-Овсиенко, Муравьев, Говоров, Баграмян, Каменев, Шапошников, Егоров, Корк, Карбышев, Чернавин, Эйдеман, Уборевич, Альтфатер, Лебедев, Самойло, Беренс, фон Таубе…) — всего 48,5 тысяч царских офицеров, только 746 бывших подполковников, 980 полковников, 775 генералов. В решающий 1919 год они составили 53 % всего командного состава РККА.

В созданный большевиками 4 марта 1918 года Высший Военный Совет армии вошли 86 царских офицеров в чине от майора и подполковника до генерала (10 человек). Из 46 членов высшего командного состава РККА на май 1922 года 78,3 % составили кадровые офицеры старой царской армии, из них 7 бывших генералов, 22 подполковника и полковника, 8,8 % выходцы из императорской лейб-гвардии. По оценке А.Г.Кавтардзе, в общей сложности около 30 % дореволюционного офицерского корпуса царской России предали прежние власти и пошли на службу в ряды Красной армии, что в немалой степени способствовало победе "красных" в Гражданской войне. 185 генералов Генерального штаба императорской армии позже состояло в корпусе Генерального штаба РККА, причем в это число не входят генералы, состоявшие на других должностях в РККА. Большинство из 185-ти состояли на службе в РККА добровольно, и только шесть по мобилизации. Не случайно тогда возникла присказка: Красная Армия как редиска — снаружи красная, а внутри белая.

(Большевики "отблагодарили" создателей Красной армии почти полным уничтожением дореволюционного офицерского корпуса. Из общего количества 276 тыс. царских офицеров по состоянию на осень 1917 года и 48,5 тыс. перебежчиков к июню 1941 года в армейском строю находилось вряд ли более несколько сотен, и то, преимущественно — командиров из бывших прапорщиков и подпоручиков. Только в одном Ленинграде было расстреляно больше тысячи бывших военспецов. Среди них: комдив А.Свечин, П.Сытин — бывший командующий Южным фронтом, Ю.Гравицкий, А. Верховский, А.Снесарев и другие. В 1937 году уже по печально известному делу «военных» были расстреляны маршал Тухачевский, Уборевич — командующий Белорусским ВО, Корк — комиссар Военакадемии, командующий Ленинградским ВО Иона Якир, председатель совавиахима Эйдеман и другие). В одном из интервью писатель Борис Васильев сказал: «Сталин накануне войны расстрелял к чертовой матери всех талантливых людей. И часто капитаны командовали дивизиями».