Владимир Хрусталев - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова

«В ночь на 17 декабря 1916 г. произошло событие, которое по справедливости надо считать началом второй революции – убийство Распутина. Вне всякого сомнения, что главные деятели этого убийства руководились патриотическими целями. Видя, что легальная борьба с опасным временщиком не достигает цели, они решили, что их священный долг – избавить Царскую семью и Россию от окутавшего их гипноза. Но получился обратный результат. Страна увидала, что бороться во имя интересов России можно только террористическими актами, так как законные приемы не приводят к желанным результатам. Участие в убийстве Распутина одного из великих князей, члена Царской фамилии, представителя высшей аристократии и членов Г. Думы как бы подчеркивало такое положение. А сила и значение Распутина как бы подтверждались теми небывалыми репрессиями, которые были применены императором к членам императорской фамилии. Целый ряд великих князей был выслан из столицы в армию и другие места. Было в порядке цензуры воспрещено газетам писать о старце Распутине и вообще о старцах. Но газеты платили штрафы и печатали мельчайшие подробности этого дела.

Политика правительства как бы назло общественному мнению повернула еще правее, и доверие оказывалось только сторонникам Распутина. Результатом шума, поднятого возле этого дела, было то, что террористический акт стал всеми одобряться и получалось внутреннее убеждение, что раз в нем участвовали близкие к Царской чете лица и представители высших слоев общества, значит, положение сделалось безысходным» . ( Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума и февральская 1917 года революция. М., 2002. С. 201–202)

В эту минуту я особенно оценил их искренность и сердечность. Вдали от своих, совершенно одинокий, я переживал очень тяжелые минуты, и такое чисто отеческое отношение ко мне подбодрило и успокоило меня. Долго у них я оставаться не мог, так как мой поезд уходил в девять часов вечера, а у меня еще ничего не было уложено. В коротких словах сообщив им об обстоятельствах убийства, я с ними распрощался.

– Теперь мы отойдем в сторону и предоставим действовать другим, – сказал я, уходя. [278] – Дай Бог, чтобы общими усилиями можно было воздействовать на Государя и дать ему возможность увидеть всю правду, пока еще не поздно. Более благоприятный момент для этого трудно себе представить.

– Я уверен, что убийство Распутина будет понято как патриотический акт, – ответил Родзянко, – и что все, как один человек, объединятся и спасут погибающую Родину.

От Родзянко я отправился во дворец великого князя Александра Михайловича.

Войдя в переднюю, я услышал от швейцара, что дама, которой я будто бы назначил прийти ко мне в семь часов вечера, уже ждет меня в кабинете.

Никакой дамы я не ждал к себе. Нечаянный визит этот показался мне очень странным, и я попросил швейцара в общих чертах описать мне ее внешность. Я узнал, что она одета во все черное, причем лица ее почти нельзя разглядеть, так как оно скрыто под густой вуалью.

Предчувствуя что-то недоброе, я решил пройти в спальню, минуя кабинет, и оттуда посмотреть на таинственную посетительницу.

Каково же было мое удивление, когда я, заглянув через приоткрытую слегка дверь в кабинет, узнал в ожидавшей меня даме одну из ярых поклонниц Распутина.

Я позвал швейцара и отдал распоряжение передать непрошенной гостье, что я вернусь домой лишь очень поздно вечером. Затем, быстро уложив свои веши, я пошел обедать.

За обедом присутствовали три старших брата моей жены, которые тоже ехали в Крым, их воспитатель англичанин Стюарт, фрейлина великой княгини Ксении Александровны С.Д. Евреинова, Рейнер и еще несколько человек. [279]

Все были потрясены таинственным исчезновением Распутина и передавали самые невероятные слухи, которые ходили по городу. Некоторые не верили в гибель «старца», уверяя, что он жив и все случившееся только выдумка. Другие, ссылаясь на «достоверные источники» и чуть ли не на свидетелей-очевидцев, рассказывали, что «старец» убит во время кутежа у цыган. Были и такие, которые во всеуслышание заявляли, что убийство Распутина произошло у нас в доме на Мойке, и я – один из его участников. Менее доверчивые думали, что едва ли я сам принимал личное участие в убийстве, но во всяком случае считали меня осведомленным во всех его подробностях и приставали ко мне с расспросами. На меня устремлялись испытующие взоры, в надежде что-нибудь прочесть на моем лице. Но я был спокоен, вместе со всеми радовался событию, благодаря чему подозрения по моему адресу у присутствующих постепенно рассеялись.

Телефон в это время звонил без конца, так как в городе упорно связывали исчезновение Распутина с моим именем. Звонили родные, знакомые, члены Государственной Думы, звонили представители и директора разных предприятий и заводов, заявляя, что их рабочие постановили установить мне охрану.

Я всем отвечал, что слухи относительно моего участия в убийстве Распутина ложны и что я совершенно не причастен к этому делу.

До отхода поезда оставалось всего полчаса. Простившись с присутствующими, мы отправились на вокзал. Со мной в автомобиль сели братья моей жены князья Андрей, Федор и Никита; Стюарт и Рейнер. Подъезжая к вокзалу, я заметил, что на лестнице собралось большое количество дворцовой полиции. Меня это удивило: «Не отдан ли приказ о моем аресте?» – подумал я. Мы вышли из автомобиля и поднялись по лестнице. Когда я поравнялся с жандармским полковником, он подошел ко мне и, очень волнуясь, что-то невнятно проговорил.