Кирилл Резников - Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей

Пища. Еда туарегов ограничена продуктами кочевого хозяйства, финиками и крупами – сорго, просо, пшеницей, иногда, овощами и фруктами из оазисов. Питание однообразно и скудно: туареги по-настоящему едят раз в день – вечером, когда подоят скот. В течение дня они довольствовались лишь небольшим количеством молока. Молоко – верблюжье, козье или овечье, пьют разбавленным водой или кислым. Цельное молоко считается роскошью, позволительной кормящим матерям, детям и больным. Молоко пьют утром и вечером, после дойки; днем пьют сыворотку, оставшуюся от приготовления масла. Лишь верблюжье молоко употребляется в натуральном виде; козье и овечье молоко идет в переработку для получения масла и сыра. Молоко добавляют в каши, подливы, смешивают с толчеными финиками. Когда туареги совершают длительные переходы, они грузят на верблюдов бурдюки с молоком. В дороге молоко свертывается, и сыворотка, кисловатая на вкус, хорошо утоляет жажду. Однако молоко в основном идет на изготовление масла и сыра. Масло добавляют в каши, им мажут пшеничные лепешки, но никогда на нем не жарят. Сыр туарегов – это сухой творог: его измельчают и добавляют в похлебки и каши.

Туареги едят кашу из проса или сорго с верблюжьим молоком, маслом или сыром; из пшеницы они пекут лепешки. Кускус, заимствованный от арабов, приготовляют по торжественным случаям. Готовят его из манной крупы. Манку сбрызгивают водой, затем из полученной массы формируют крупинки, которые обсыпают сухой манкой, потом просеивают. Кускус варят на пару. Там, где удается получить от земледельцев овощи, туареги делают соус из помидоров, лука, тыквы и красного перца и поливают им каши и кускус. Туареги едят много сушеных фиников; их толкут и заливают верблюжьим молоком. Мясо едят изредка – на семейных торжествах, в дни праздников и в случае угрозы падежа скота от бескормицы. Мясо варят или запекают в золе. В пищу идет мясо верблюжонка, козы, барана, быка, мясо газелей, антилоп, муфлонов. Раньше туареги не ели верблюжатину, но под влиянием арабов, стали есть мясо молодых верблюдов. Туареги также не ели кур, яйца, рыбу и рептилий, то есть животных, которые летают, плавают или ползают. Сейчас, они едят кур и яйца. Как мусульмане, туареги воздерживаются от свинины и мяса бородавочника, и спиртных напитков. Но они любят кузнечиков: их поджаривают на углях, сушат, растирают в порошок и добавляют в пищу.

Когда туареги разделывают тушу, лучшие части – голову и вырезку со спины, отдают женщинам, а худшие – ноги, шею, хвост – икланам. Внутренности запихивают в желудок, перекладывая раскаленными камнями и, завязав желудок с обоих концов, кладут в горячую золу. По большим торжествам режут верблюжат и запекают в золе целиком. Это блюдо подается с крупнозернистым кускусом. При еде туареги, в отличие от мавров и оседлых берберов, пользуются ложками. С начала ХХ в. туареги стали пить зеленый чай с мятой, заимствовав обычай у арабов. Чайная церемония похожа на распитие чая у бедуинов. Иногда туареги добавляют в чай жареный арахис и миндальные орехи. Кофе, когда-то широко распространенный, ныне употребляется как лечебное средство при кашле или боли в желудке. Туареги очень любят жевать табак. В зоне Сахеля они усвоили негритянскую привычку жевать орехи кола.

Свобода женщин. Туареги – мусульмане-сунниты, но у них сохранились пережитки матриархата. Женщины пользуются невиданным у арабов уважением. Хотя ислам разрешает многоженство, туарег женится только один раз в жизни. Девочки с раннего возраста учатся читать и писать, а мужчины часто остаются неграмотными. Когда туарег женится, не жена приходит жить с родней мужа, а муж – с родней жены. В семье женщины владеют землями и семейными ценностями, и только им принадлежит право на развод. Дом туарегов называют по имени хозяйки – его главы. В случае развода муж покидает дом, оставляя там жену и детей. Женщины сами выбирают мужа, но только в пределах своей касты. Родовитая женщина не может взять в мужья простолюдина. Особо следует сказать о свободе туарегских женщин столь не похожей на затворничество, принятое у оседлых мусульман. Положение туарегских женщин вызывали шок у арабов. Известный путешественник Ибн Баттута, посетивший в 1352–1353 гг. туарегское племя муссафа, делится своими впечатлениями:

«Большинство жителей …принадлежат к числу берберов массуфа. Женщины их исключительно красивы и своим общественным значением превосходят мужчин. … Качества этих людей удивительны, а дела их странны. Что касается их мужчин, то у них нет ревности. Ни один из них не связывает свое происхождение со своим отцом, но связывает его со своим дядей по матери. Человеку наследуют сыновья его сестры, и исключаются его собственные дети. Такое же положение я видел только у неверных страны ал-Мулайбар в Индии. Что же касается этих массуфа, то они мусульмане, соблюдают молитвы, изучают законоведение и учат наизусть Коран. Что касается их женщин, то они не стыдятся мужчин, не закрывают лиц, несмотря на то, что усердны в молитвах. Если кто пожелает взять их в жены, он может это сделать. Однако они не следуют за своим мужем, если тот уезжает. Даже если бы какая-нибудь из них захотела сделать это, ее родственники непременно помешали бы ей». [289]

Здесь интересно сравнение туарегов с наирами Малабарского берега Индии (ал-Мулайбар). У наиров, та же матрилинейная система родства и наследования, когда нажитое мужчиной получают не его дети, а дети сестры. Что касается сексуальной раскрепощенности туарегских женщин, то она не идет в сравнение полигамными нравами наирок, нередко имевших по 8 – 10 мужей. Туарегскую аристократку скорее можно сравнить с французской дамой XVII–XVIII в., которая, не особенно скрывая от мужа, заводит поклонников на стороне. Ибн Батута возмущен до глубины души: одно дело – неверные наирские женщины в языческой Индии, другое – мусульманки, да еще берберки, ведь Ибн Батута сам из берберской семьи.

«У тамошних женщин бывают друзья и приятели из числа мужчин-чужестранцев, и точно так же у мужчин бывают подруги из числа посторонних женщин. И бывает так, что кто-нибудь из них входит к себе в дом, и находит свою жену вместе с ее другом, и не видит в этом ничего неприятного для себя. … Однажды я вошел к кади …, после того как получил его разрешение войти, и увидел, что у него находится молодая женщина изумительной красоты. Когда я увидел ее, я пришел в смущение и хотел уйти. Она же начала смеяться надо мной и не выказала застенчивости или стыда. Кади же спросил меня: «Почему ты уходишь? Это же моя подруга». И я подивился им обоим». [290]

Возмущают Ибн Баттуту и мужчины, допускающие подобный разврат:

Однажды я вошел к Абу Мухаммаду…, тому, вместе с которым мы прибыли …. Я нашел его сидящим на ковре, а посередине его жилища было ложе, с навесом для тени сверху; на ложе была женщина, и вместе с нею сидел мужчина. Они беседовали. Я спросил Абу Мухаммада: «Кто эта женщина?» И он ответил: «Это моя жена». Тогда я спросил: «А кто ей тот человек, что сидит вместе с нею?» Он же ответил: «Это ее друг». Тогда я спросил: «И ты допускаешь это? Ведь ты жил в наших странах и знаешь заповеди шариата!» Он же сказал: «У нас общение женщин с мужчинами происходит по-хорошему и приличным образом. В нем нет места подозрениям. Ведь наши женщины не похожи на женщин ваших стран!». Я же подивился его глупости, ушел от него и больше к нему после этого не приходил. Несколько раз он приглашал меня к себе, но я не ответил на его приглашение». [291]