Энтони Эверит - Возвышение Рима. Создание Великой Империи

К счастью, власти оставили Цицерона в покое. Может быть, это случилось потому, что военачальник не представлял себе, что такие преданные ему люди, как Хрисогон, могли воспользоваться запутанной ситуацией.

Сулла был не только хладнокровным убийцей, но и искусным политиком. Он провел реформы, направленные на то, чтобы расширить полномочия правящего класса и гарантировать, чтобы никто больше не смог последовать его примеру и захватить власть в государстве с помощью армии. Однако эти реформы потерпели неудачу. Политики, которые, подобно Цицерону и Варрону, стремились соблюдать законы, оказались не у дел именно из-за череды всевозможных «сулл». Последний такой «сулла» — Гай Юлий Цезарь — развязал гражданскую войну, в результате которой прекратила существование Римская республика. Победа Цезаря означала, что для таких политиков уже не осталось никаких ролей на общественной сцене.

Как мог реагировать на это патриотически настроенный римлянин? Поскольку Варрон и Цицерон были увлеченными людьми, им ничего не оставалось делать, кроме как заниматься научной деятельностью. В то время это означало, в частности, писать истории Рима, составлять политические трактаты или исследовать римские древности.

«Только бы для нас было твердо одно: жить вместе среди своих занятий, — написал Цицерон Варрону в апреле, — если кто-нибудь захочет использовать нас не только как зодчих, но и как мастеров для возведения государства, не стоит отказываться, и лучше взяться за эту задачу. Если же никто не воспользуется нашими услугами, то нам все равно следует читать и писать об идеальной республике».

Варрон, конечно же, воспользовался этими советами. Ему приписывают авторство 490 книг на разные темы, однако в полном виде до нас дошла только одна из них — трактат о сельском хозяйстве. Варрон прожил очень долгую жизнь. К концу жизни он завершил одну из самых известных своих работ — «О сельском хозяйстве» ( De re rustica ). Он сказал своей жене: «Если, человек — всего лишь пузырь, то старик — тем более. Мой восьмидесятый год советует мне собрать свои пожитки раньше, чем я уйду из жизни». Однако на самом деле после этого он прожил еще десять лет. Среди других достижений Варрона можно отметить установление им хронологии, по которой дата основания Рима приходится на 753 год до н. э. Несмотря на некоторые ошибки, его хронологию используют до сих пор, как дань традиции.

Варрон и Цицерон продолжали встречаться. Они с одинаковым пессимизмом оценивали текущее положение дел и вспоминали прошлую славу Рима. Они приезжали друг к другу в одну из своих загородных или приморских вилл. Цицерон бывал весьма дотошным и требовательным гостем. «Если у меня будет время для поездки в тускульскую усадьбу, — писал он, — я увижу тебя там; если нет, направлюсь в кумскую усадьбу и заранее извещу тебя, чтобы была приготовлена баня». Немного позже он в шутку угрожал: «Если ты не приедешь ко мне, то я примчусь к тебе».

В одном из писем Цицерон выразил восхищение своим ученым другом: «Эти твои тускульские дни я действительно считаю образцом жизни и охотно уступил бы всем все мои богатства, чтобы мне было дозволено жить таким образом, без препятствий со стороны какой-либо силы. Этому я подражаю, как могу».

Римские историки и собиратели древностей не считали себя настоящими учеными. Подобно Цицерону и Варрону они рассматривали себя членами правящего сословия, оказавшимися без дела. Их цель состояла в том, чтобы обучить вырождающееся поколение той эпохи, в которой жили они сами. Они стремились быть правдивыми, но когда им не хватало фактов, они обращались к легендам и старались заполнять пустые промежутки тем, что они чувствовали, и даже тем, что по их мнению должно было произойти.

Они составили историю первых лет существования Рима, поскольку, будучи оставшимися не у дел политиками последнего вздоха республики, хотели, чтобы такая история существовала. Для них она стала как бы альтернативой разрушительному настоящему.

Английский поэт XIX века, историк и политик, Томас Бабингтон Маколей, предположил, что мифы об основании Рима происходят из народных баллад, некоторые из которых он восстановил в своем незабываемом стихотворении.

Лучше, чем кто-то другой, он передал строгий дух римского патриота:

Рассказы таких личностей, как Варрон и Цицерон, содержат не только сетования об утраченной добродетели. В этих рассказах можно встретить страшные истории давно минувших дней, переработанные — если вообще не сочиненные заново — таким образом, чтобы стать строгим предостережением для современных авторам преступников, которые подрывали основы государства. Изложение событий в этих рассказах не всегда отражает истинное положение дел (насколько мы можем это утверждать почти три тысячи лет спустя), однако историческое несоответствие имеет для нас гораздо меньшую важность, чем тот свет, который эти рассказы проливают на ощущения римлянина, когда он подробно рассматривал себя в зеркале идеализации.

Рассказ о происхождении Рима можно начать с гигантского деревянного коня.

В течение десяти лет союз греческих правителей осаждал Трою. Этот могущественный город-государство находился у входа в пролив Дарданеллы на северо-западе современной Турции. Греческие войска высадились около Трои в основном из-за спора трех богинь: жены верховного бога Юпитера Юноны, богини мудрости Минервы и богини любви Венеры. Они пытались завладеть золотым яблоком, на котором было написано «Прекраснейшей». Даже приближенные к ним боги не посмели решать спор этих могущественных и вспыльчивых богинь. Поэтому было решено, чтобы их рассудил простой смертный — молодой пастух по имени Парис, который пас свое стадо на склонах горы Ида в нескольких километрах от Трои. Парис обладал единственным достоинством — притягательной симпатичной внешностью, в остальном же он ничем не отличался от толпы.

Богини явились к Парису обнаженными. Каждая из них предложила ему что-то свое: Юнона — власть, Минерва — знания, а Венера — обладание самой красивой женщиной в мире, царицей Спарты Еленой. Безответственный и страстный Парис принял третье предложение и присудил яблоко Венере. Проигравшие богини удалились, собираясь отомстить.

Оказалось, что Парис имел царское происхождение. Его отцом был царь Трои, Приам. Когда его мать была беременна, она увидела сон, что рожает не ребенка, а горящий факел. Супруги сочли этот сон серьезным божественным предзнаменованием будущих бедствий и велели пастуху отнести ребенка на гору и оставить там на произвол судьбы (обычное средство избавления от нежелательных младенцев в классической древности), чтобы его съели дикие животные. Пастух не смог совершить такое и взял мальчика к себе.