Энтони Эверит - Возвышение Рима. Создание Великой Империи

Трудно оценить, какую роль сыграли эти катастрофы в неудачах Рима. Скорее всего, немалую. Видимо римские адмиралы гораздо лучше понимали в сражениях, чем в судовождении. Как бы то ни было, огромные потери на море потрясли римское общество, даже Рим не смог пойти на такие человеческие жертвы. Решение бороться с Карфагеном на море потерпело неудачу. Карфагеняне также были ослаблены, и не столько войной с Римом, сколько подавлением восстания своих африканских соседей — нумидийцев. Война достигла безвыходного положения. В течение следующих двух лет военные действия не велись.

На римской политической сцене появился новый Клавдий. Внук Клавдия Цека (Слепого), Публий в полной мере унаследовал все то высокомерие, которым славился этот род (или же ему просто приписали все эти характерные черты более поздние неаккуратные историки). Ему дали прозвище Пульхр, означающее «красивый» или «привлекательный», таким образом, отметили его привлекательную внешность, а может быть просто гордость за свою внешность.

Кампания в Сицилии оказалась затяжной и тяжелой, но римляне все-таки добились некоторых успехов, захватив карфагенский город Панорм (ныне Палермо). Одной из последних двух крепостей, оставшихся у карфагенян, стал порт Лилибей на западной оконечности острова. В 250 году римляне решили приложить все усилия для изгнания карфагенян с Сицилии. Для овладения этим хорошо укрепленным портом из Италии вышла консульская армия и новый флот из двухсот судов.

В следующем году консулом стал Клавдий. Он решил внезапно напасть на второй последний оплот Карфагена — Дрепану (около современного города Трапани). Прежде чем начать сражение, он обеспечил себе, как адмиралу, божественное покровительство. Покровительство обычно определяли по поведению птиц, как они летели, пели или клевали пищу. В этом случае нескольким священным курицам дали пищу. Они отказались взять ее, и это было очень плохим знаком. Поэтому Клавдию пришлось отложить свое мероприятие, по крайней мере на этот день. Он вышел из себя и бросил птиц в море со словами: «Пусть они пьют, если не хотят есть!»

Нападение римлян окончилось неудачей. Очевидно, на римских судах не было «воронов», из-за чего неприятельские корабли имели все возможности для маневра и тарана. Клавдий потерял более 90 галер (из 120), однако многие моряки добрались до берега и присоединились к армии, осаждавшей Лилибей.

Вскоре последовало новое бедствие. Консульский флот из 120 кораблей вышел из Сиракуз для сопровождения 800 грузовых судов с провиантом для армии, осаждавшей Лилибей. Неприятель перехитрил их и вывел, не начиная сражения, к скалистым берегам Южной Сицилии. Карфагенский адмирал, будучи опытным моряком, увидел перемену погоды и ушел под защиту мыса Пахин (ныне мыс Пассеро). Римляне же остались на сильном ветру, который неумолимо нес их к берегу. Весь римский флот, за исключением двадцати судов, оказался разбит.

Вспомнили о Клавдии и привели его на суд. Его обвиняли в непочтительности, а также в командовании без надлежащей заботы и должного внимания. Суд прервался из-за грозы, что было плохим предзнаменованием, однако Клавдия привлекли к ответственности во второй раз и признали виновным. Он едва избежал смертной казни и отделался только крупным штрафом. Клавдий недолго переживал свой позор и видимо покончил с собой. Сразу после его смерти одна из его сестер, которая также унаследовала все семейные черты, возвращалась домой с игр в своем паланкине, с трудом пробираясь по улице через огромную толпу. «Если бы мой брат воскрес, — воскликнула она, — то он снова бы погубил флот и этим поубавил в Риме народу!»

Теперь Рим остался без флота и уже не имел возможностей для постройки нового. Карфаген также не предпринимал никаких действий, предпочитая не будить лихо. В городе ощущалась нехватка денег, что привело к ухудшению качества чеканки монет. Дело дошло до того, что карфагеняне попросили в долг у своего североафриканского соседа, египетского царя Птолемея II. Царь оказался слишком расчетлив и не стал вмешиваться в ссору между двумя государствами, так как хотел сохранить хорошие отношения с обоими. Он сухо объяснил, что «следует помогать друзьям против врагов, но не против друзей». Тем временем сенат решил свои финансовые проблемы, поскольку Гиерон чеканил много серебряной и бронзовой монеты и помогал финансировать военные приготовления своего союзника.

На Сицилии не происходило никаких существенных событий, которые могли бы как-то изменить безвыходное положение на острове. Римляне по-прежнему были очень сильны, поскольку неприятель имел на острове только отдельные форпосты. Лилибей и Дрепана оставались в осаде. В 247 году после совершения набега на Южную Италию деятельный молодой карфагенский командующий, Гамилькар Барка, прибыл на Сицилию. Будучи реалистом, он, конечно же, не предполагал, что ему удастся выиграть войну. Он надеялся, по крайней мере, измотать врага. Гамилькар старался избегать полномасштабных сражений, избрав тактику партизанской борьбы. Он устроил постоянный лагерь на горе близ Панорма, а затем еще один — в городе Эрикс, расположенном на высокой горе. Однако храм, посвященный финикийской богине изобилия и любви Астарте, находящийся на горной вершине выше Эрикса, оставался в руках римлян. Из этих лагерей Гамилькар устраивал кратковременные вылазки на римлян. Он добился некоторых успехов, однако его действия имели скорее демонстративное, чем стратегическое значение.

Прошли годы изматывающего противостояния. Обе стороны уже отчаялись от безвыходного положения, сложившегося в результате ожесточенных сицилийских кампаний. Полибий пишет: «Обе стороны, наконец, «пожертвовали победный венок богам»… потому что сделались нечувствительными к страданиям и неодолимыми. Прежде чем одним удалось одолеть врага… конец войне положен был иным способом».

Действия Гамилькара можно считать успешными только в том, что они очередной раз убедили римлян, что они не смогут выиграть войну на суше.

Таким образом, сенат готовился совершить последнее жизненно важное усилие. Он собирался создать еще один флот и в третий раз попытать счастья на море. Сенат получил ссуду, которую надо было возместить в случае победы, а также потребовал от богатых и зажиточных граждан сделать «добровольные» патриотические вклады. Отдельные люди и группы обещали на свои деньги построить квинквирему. За короткий срок построили и оснастили двести военных кораблей. Они представляли собой более продвинутые и более легкие суда, созданные по образцу одной карфагенской галеры, захваченной в Лилибее. На этих кораблях не было «воронов», поскольку римляне верили, что на этот раз команды уже обладали необходимым опытом, чтобы превзойти неприятеля своим собственным боевым искусством.