Анатолий Абрашкин - Русские боги. Подлинная история арийского язычества

Русский Суд (Се Уд, Это Уд) – божественное существо, управляющее судьбой. Сербо-хорваты называли его Усуд. В сербской сказке Усуд посылает Сречу или Несречу – воплощения судьбы-доли. В дни, когда Усуд рассыпает в своем дворце золото, рождаются те, кому быть богатыми; когда Усуд рассыпает в хижине черепки, рождаются бедняки. Основной мотив сказки связан с рождением людей, той самой деятельностью, которой покровительствует Уд.

С Судом связаны суденицы – персонифицированные женские воплощения судьбы. По преданию они определяют судьбу человека при его рождении. Суденицы ходят вместе как три сестры, младшей из которых лет 20, а старшей – 30–35. Они бессмертны и приходят издалека, обычно в полночь на третий (реже – на первый или седьмой) день после рождения ребенка в его дом, чтобы «судить» или «наречь» ему жизненную судьбу. Согласно болгарской традиции этот «суд» происходит так, что сначала нарекает судьбу младшая из судениц, затем средняя и, наконец, старшая, и ее слово оказывается самым вещим и определяющим. В сербской же традиции считалось, что старшая обычно предлагала новорожденному смерть, средняя – физические недостатки, а младшая, по желанию которой обычно и сбывалась судьба, оказывалась самой милостивой и говорила, сколько жить ребенку, когда ему идти к венцу, с чем столкнуться в жизни и каким счастьем обладать. Установленная судьба считалась неумолимой. Верили, что эту судьбу писали младенцу на лбу. По представлениям чехов, суденицы приходят в белых одеждах со свечами. У восточных славян образ судениц вырисовывается бледно, почти исключительно в быличках и народных новеллах. Но о серьезном значении, которое Суд и суденицы играли в жизни наших предков, говорит то, что от их имени произошли слова «суд», «судьба», «сударь» («сударыня»).

Лингвисты традиционно производят слова «сударь» и «государь» из общей праформы «господарь». Нам представляется это неверным. Первое слово мы напрямую производим от имени бога Суда и обозначает оно уважаемого человека. Что же касается второго из этих слов, то уместно вспомнить о существовании в России устойчивых оборотов «его величество», «его сиятельство», «его преосвященство». В них слово «его» понимается как причастность к высшему, божественному началу. Использование этого местоимения указывает на избранность человека, на особую связь с богом. Поэтому слово «государь», скорее, возникло из выражения «его сударь», то есть «помазанник божий».

Мифологи определяют Суда и Уда как разных богов. Но это не так. Суд – развитие образа Уда, одна из его более поздних ипостасей. Тут самое время вспомнить про женские параллели Уда. В болгарском фольклоре известны юдо-самовилы и юдо-самодивы – вещие мифические девы с длинными косами, живущие в глубоких реках, озерах и водоворотах и обладающие волшебной способностью превращаться в прекрасных лебедей. В русских сказках девы-лебеди – это дочери Морского Царя Чудо-юды, Василиса Премудрая и Лебедь-птица, красная девица. Видимо, наиболее древние образы вещих юд те, что содержат в себе зооморфные признаки птиц и змей (девы-лебеди, девы-колпицы, девы-змеи). Вещие девы-суденицы – это те же юды, приобретшие антропоморфные черты (признак более юных божеств).

Классическим примером преображения славянской юды (суды, суденицы) является образ египетской богини Исиды. Схожи не только их имена. Исида изображалась в виде соколицы или крылатой женщины. Она выступала покровительницей рожениц, была символом женственности и семейной верности. Как и славянские юды, Исида связана с культом воды. Она владычица морских и речных вод, покровительница мореплавателей. Конечно, египтяне составили оригинальный цикл мифов, связанный с этой богиней. Египетская мифология – уникальное сокровище человеческой культуры. Но истоки образа богини Исиды они унаследовали от индоевропейцев, точнее, от предков русских и славян.

До нашего времени дошли обрывочные сведения о существовании на Руси богов Дыя и Дива. Имя Дыя упомянуто в древнерусской вставке в южнославянский текст «Хождения богородицы по мукам» и в списках «Слова о том, како поганее сущее языци кланялись идоломъ» («Дыево служенье»), а также в трех средневековых новгородских надписях, выполненных тайнописью. Див (Дива) присутствует в качестве персонажа в средневековых «Словах» – поучениях против язычества (в форме «Дива») и в «Слове о полку Игореве» (в двух фрагментах). Многие исследователи допускают, что Дый и Див – это один и тот же персонаж, уж больно похожи их имена. Правда, это мало, чему помогает, поскольку никакой другой информации о них не известно. Тут впору растеряться и отступиться от решения проблемы Дыя (Дива). Однако логика исследования ведет нас к отождествлению Уда и Дыя. В самом деле, Дый – это сокращенная форма слова «удый», то есть «обладающий Удом». Отпадение первой «у» в данном случае не должно нас смущать. К примеру, старорусское «ирей» превратилось в «рай», а имя бога Вия произошло от слова «явий» – «сущий». Переход Дый – Див объяснить уже проще. Дый (Уд) был известен как колдун и волшебник. Все связанное с ним, по-другому, Дыево или Диево (перешедшее в Дива), воспринималось, как дивное, редкостное, удивительное, чудное.

Вполне возможно, что специалисты в области языкознания найдут в этих реконструкциях мелкие недочеты, но главный наш вывод им поколебать не удастся. Уд, Дый и Див – это разные имена одного бога. Да и с чего бы это наши предки стали выдумывать разных богов с практически совпадающими именами!? Ничего подобного за другими народами мифологи не замечали, не было этого и у русских. Более того, у нас есть и независимые основания связать между собой образы Уда и Дива.

Во время выступления князя Игоря в поход на половцев «встрепенулся Див, кличет на вершине дерева, велит послушать земле неведомой». Эта картина в мифологическом плане весьма символична. Дерево следует интерпретировать как символ эректированного фаллоса (Уда). В образе же вещей птицы нельзя не признать юду-самодиву, женскую ипостась Дива! Она даже обращается к землям на Волге и в Причерноморье, чем демонстрирует свою связь с водной стихией. Расположение вещей птицы на вершине дерева говорит о ее божественном статусе (приближенности к небу). Если дерево символизирует мужское начало, то дева-птица – женское. Их соединение подчеркивает отношение птицы к богам плодородия и гармонию русского мира, которая пока еще не нарушена.

Сколько споров было вокруг таинственного Дива из «Слова о полку Игореве». И переводчики, и интерпретаторы гадали о таинственном смысле этого персонажа. А оказывается, это птица любви, славянская юда. Она сродни птице Гамаюн, и не случайно процитированный ранее фрагмент из «Слова» воскрешает в памяти посвященную ей, знаменитую васнецовскую картину.