Анатолий Абрашкин - Русские боги. Подлинная история арийского язычества

В начале II тысячелетия до н. э. на землях, контролируемых амореями в Северной Месопотамии, возникло многонациональное государство Митанни с правящей арийской династией. Военная гвардия митаннийских царей называлась марианны (они Мареи), то есть состояла из амореев. Современные исследователи не имеют сколько-нибудь удовлетворительного объяснения имени этого государства. Известно, правда, что сами жители называли себя Маиттани. В русском прочтении его можно перевести как Мать-Ана или Божественная Мать (Анат – одно из имен Великой Богини в Малой Азии и на Ближнем Востоке). Имя страны указывает, что в ней особым почитанием пользовался культ Великой Богини. Современные русские называют свою страну Отечеством. Это слово среднего рода, но образовано оно от существительного мужского рода «отец» и отражает влияние патриархальных традиций. Название страны Маиттани можно трактовать как «женский» аналог слова «отечество». В пользу такого объяснения говорит название гвардейцев митаннийских войск: марианны, по-другому, – это служители и защитники Великой Богини Марии.

Ученые обычно избегают говорить об этнической идентификации киммерийцев, считая, что для этого недостаточно данных. Но в рамках нашего подхода данный вопрос оказывается вполне разрешимым. Имя этого народа, по нашему мнению, порождено словосочетанием «Ки-Марии» – «Великие Марии» (в сложных словах индоевропейцев слог «ки» означает «божественный», «великий»). Вторая же составляющая есть одно из имен Великой Богини, означающее «Мать Ария». Таким образом, название племени указывает на родство киммерийцев с ариями.

В русской мифологии имя богини, которую почитали киммерийцы, несколько трансформировалось, но оно вполне узнаваемо: это – Кикимора. За древностью лет люди забыли ее изначально прекрасный образ Девы-птицы – кикающей (т. е. поющей по-птичьи) богини Мары, воплощения общеславянской Морены. В «новое время», когда возвысились боги нового поколения, ее стали представлять злым божеством ночных кошмаров, а позднее – недобрым духом крестьянской избы. С виду кикимора тонешенька, малешенька, голова с наперсточек, а тулово не толще соломинки. Но, несмотря на свое убожество, видит она далеко по поднебесью и скорей того бегает по земле. Знакомая картина: чем древнее богиня по происхождению, тем она безобразнее и злее. Про нее говорили, что она может вредить курам, и тут самое время упомянуть о родственной линии образов: Ряба – Мария – Кикимора.

Но если называть киммерийцев «Великими Мариями», то сразу же обнаруживается их связь с царскими людьми «мари» в Урарту. Такое совпадение можно было бы признать случайным, если бы оно не «укладывалось» в выстраиваемую в нашей книге целостную картину взаимодействия причерноморских и прикаспийских ариев с их малоазийскими сородичами. Ранее мы уже подчеркивали, что в создании государства Митанни участвовали арии, мигрировавшие из южнорусских степей. После распада своего государства митаннийцы отступили не куда-нибудь, а на север и, объединившись с ванами, вошли в состав Урарту. Создается впечатление, что арии-переселенцы не утрачивали контактов с родственными племенами Русской равнины.

Но продолжим линию воплощений богини Яры (Марьи, Марены). Наступление весны связано с оживлением Солнца. На этом основании Марена еще Ма(ть) – Солнце или Масленица. В дохристианскую пору празднование Масленицы было приурочено к весеннему равноденствию, которое считалось началом нового года. При этом сожжение чучела Масленицы символизировало уничтожение всего старого, обветшавшего, дряхлого и освобождение места для нового, молодого, лучшего. Утверждение «нового мира» демонстрировали обрядовые состязания (кулачные бои, взятие снежного городка). В дни праздника провожали Зиму и начинали встречать Весну. Чучело Масленицы представлялось средоточием плодовитости, и ритуалы его проводов должны были сообщить это плодородие земле: пепел от чучела, или само растерзанное чучело, раскидывали по полям. Важная роль в празднике отводилась разнообразным играм (катанию с гор и на упряжках, шуточным преследованиям холостых, смотрам молодоженов). Праздничные трапезы обязательно включали блины – главный атрибут Масленицы (символ солнца).

Христианство наполнило этот языческий праздник множеством своих ритуальных установок. Нам даже объясняют, что Масленица получила свое название оттого, что в предшествующую ей последнюю неделю перед Великим постом, разрешается употребление в пищу сливочного масла, молочных продуктов и рыбы, но это очевидное лукавство. В Белоруссии и в некоторых местах России в субботу перед Масленицей отмечали Родительский день, первый в этом году. В этот день поминали умерших родителей. Для них специально пекли блины – и первый блин клали на божницу, слуховое окно или крышу, оставляли на могилах на кладбище, а также раздавали блины детворе, нищим и монашкам с просьбой помянуть такого-то. Утром и вечером, садясь за стол, обязательно приглашали разделить семейную трапезу, состоящую из говядины, вареной свинины, жареной баранины, умерших в доме родственников.

Масленичные гуляния повсеместно сопровождались разведением костров и ритуальными прыжками через огонь. В огне ритуального костра сгорала Масленица, но возрождалась к жизни Марья – богиня весны. Прожив отведенный ей срок, она с наступлением лета уходила в мир теней. Во время праздничного ритуала проводов весны роль Марьи играла Костро-Ма – «Ма(ть) Костра» (подразумевался, наверное, все же небесный костер, «поддерживаемый» Солнцем). Чучело Костромы сжигали с обрядовым оплакиванием и смехом или разрывали на части. Сами образы Масленицы и Костромы были введены, по-видимому, чтобы подчеркнуть бессмертную природу богини Марьи. Сгорали в огне ее земные воплощения, но сама она оставалась нетленной и вечно юной, как весна.

В некоторых областях похороны богини весны приурочивались ко дню летнего солнцестояния (дню Ивана Купала). Праздничное ее воплощение при этом называли Купалой. Центральным актом купальского обряда является символическое уничтожение (чаще всего сжигание) чучела богини. Называли ее по-разному – Купала, Мара, Марина, Ульяна, Катерина, Ведьма. Иногда носили по селу украшенное деревце – березку, вербу или сосенку или украшали растущее деревце, укрепляли на его верхушке чучело, колесо, солому, цветы и т. п. и раскладывали вокруг него костер. Особое место в купальских обрядах занимают венки, в которые наряжались девушки. В ходе праздника они использовали их для гадания, а потом бросали в костер, в воду или разрывали на части. Но нередко купальские венки сохранялись и использовались для лечения или магических действий. Среди сжигавшихся бытовых предметов чаще всего использовалось колесо, которое символизировало солнце. Как уже говорилось, Купала – искаженное имя Кибелы, Великой Белы, культ которой во II–I тыс. до н. э. был распространен в Малой Азии и которая отождествлялась с греческой Реей (русской Ярой – Марьей – Мареной).