Георгий Шавельский - Воспоминания последнего Протопресвитера Русской Армии и Флота (Том 2)

В Ростове произошла встреча ген. Деникина с {383} митр. Антонием. О чем они беседовали, - не знаю. На следующий день Деникин сказал мне:

- Я вчера решительно дал понять Антонию, чтобы он не рыпался. После этого он присмирел, а то начал, было, петушиться. Как он ведет себя в отношении В.В.Ц.У? Но в это время митр. Антоний уже был смирен, как агнец. Его беседа с Деникиным, затем устроенная ему В.В.Ц.У. в Таганроге торжественная встреча, приглашение его на заседание В.В.Ц.У. и предложение принять звание Почетного Председателя, наконец, ознакомление его с Положением и решениями В.В.Ц.У., в которых он не нашел ничего антиканонического - успокоили скорого на выводы и решения Киевского митрополита.

Вступление митр. Антония в состав В.В.Ц.У. не изменило ни курса, ни характера деятельности последнего. Митрополит вскоре уехал в Киев и фактически до декабря 1919 г. не принимал никакого участия в работе почетно возглавляемого им учреждения. В конце ноября он, при эвакуации Киева, прибыл в Таганрог, а в начале декабря уехал в Екатеринодар, согласившись принять управление Кубанской эпархией. На место Иоанна в Екатеринодар В.В.Ц.У. был в свое время назначен еп. Димитрий, викарий Киевской эпархии, но он так и не прибыл в Екатеринодар.

Во второй половине 1919 г. начались неудачи нашей армии. По мере того, как армия откатывалась на юг, эти неудачи становились зловещими. Появились беженцы с севера. Среди них оказалось не мало и духовных лиц. Еще наша армия была по ту сторону Белгорода, как в Новочеркасск уже прибыл управляющий Харьковской епархией, Минский архиеп. Георгий (Ярошевский) со своими викариями: Феодором, Митрофаном и Алексеем. Вероятно, они первыми покинули Харьков. Митр. Антоний возмущался этим. Архиеп. Георгий с епископами Алексеем и Митрофаном задержались в {384} Новочеркасске, а Федор уехал в Екатеринодар. Вскоре еп. Феодор и Алексей погибли от тифа, первый в Екатеринодаре, а второй в Новочеркасске. Потом прибыли Курские: еп. Феофан с викарием Аполлинарием, Ставропольский еп. Михаил, Донской викарий Гермоген, Царицинский - Дамиан, наконец, живший в Пятигорском монастыре, митр. Питирим. А так как в это время в наших краях уже пребывали: Киевский митр. Антоний, Волынский архиеп. Евлогий, Челябинский еп. Гавриил и еп. Сергий (Лавров), то на Кубани составился большой сонм иерархов.

Кубань в это время бурлила и кипела от раздоров с Добровольческой Армией, от внутренних разногласий, от надвигавшейся с севера грозы. Должен сказать, что беженцы-архипастыри не только не вносили успокоения, но некоторые из них своею суетливостью и неосторожными речами содействовали нарастанию паники. Митрополит Антоний резко выделялся среди архиереев своим спокойствием и бесстрашием. К счастью, в январе 1920 г. все архиереи, кроме митр. Антония и еп, Сергия, перекочевали в Новороссийск, а оттуда вскоре за море.

С оставлением нашими войсками Ростова, В.В.Ц.У. лишилось почти всех членов, ибо архиепископ Митрофан, еп. Арсений и проф. Верховский остались на местах, первый в Новочеркасске, второй в Таганроге, третий в Ростове, а проф. прот. Рождественский, тяжко больной, был эвакуирован, граф же Мусин-Пушкин выбыл в Крым. Остались только митр. Антоний и я.

В начале декабря 1919 г. при В.В.Ц.У. был учрежден Беженский комитет для попечения о бежавших с севера священнослужителях, теперь наводнивших Дон и Кубань. В январе 1920 г. в одном Кавказском монастыре (Куб. еп.) их собралось около 120 человек. Положение большинства из них было трагическое. Они бежали, бросив все свои пожитки, и теперь нуждались во всем. На помощь этим несчастным в декабре 1919 г. {385} Деникиным было отпущено 1.800.000 рублей. Деньги были переданы в Церковно-беженский Комитет, а во главе Комитета был поставлен еп. Митрофан, викарий Харьковский. В январе еп. Митрофан покинул Екатеринодар. Председательство в Комитете было поручено мне. Я получил довольно тощее наследство: до 800 тысяч рублей было роздано архиереям; сам председатель получил около 200 тысяч рублей (для того времени большие деньги) на "поездку в Иерусалим" и в пособие; состоявший при нем священник Лисяк получил 32 тысячи руб.; ни один архиерей не был забыт. Следующими счастливцами оказались: члены Епархиальных Советов, преподаватели семинарий и училищ, умудрявшиеся получать из этой благотворительной суммы не только пособие, но и жалование за несколько месяцев вперед. Вопросы решались единолично, распоряжением председателя или митр. Антония: выдать такому-то столько, такому-то столько.

По распоряжению митр. Антония, например, было выдано митр. Питириму 15.000 руб., а кн. Жевахову 4.000 рублей. Семейным же священникам выдавалось, тогда лишь по 1.000 руб., а одиноким - по 500 руб. Прежняя деятельность кн. Жевахова не заслуживала того, чтобы его поставить в разряд привилегированных духовных лиц. В это же самое время половина нижнего этажа Екатеринодарского духовного училища была набита духовными беженцами: в одной огромной комнате (столовой) помещались священники и диаконы, их жены и дети. Здоровые валялись рядом с тифозными больными, большинство - на полу, полуголодные. Еще ужаснее было в Кавказском монастыре. Там беженцам-священникам было отведено помещение с выбитыми окнами, без отопления. А потом монахи ограничили и выдачу воды. Настоятельствовавший там епископ Иоанн, б. Кубанский, ничего не видел не замечал. Как мне потом сообщали, половина беженцев, нашедших убежище в этом монастыре, {386} сложила там свои головы от тифа, явившегося естественным результатом тех ужасных условий, в которых жили несчастные беженцы.

Если еп. Митрофану не прибавило славы председательствование в Беженском Комитете, то митр. Антоний оказался тут тем, чем он всегда и везде был.

Митрополит Антоний был человеком чрезвычайно добрым, не мог отказать просящему, готов был отдать последнюю рубашку. Получая всегда очень много, он никогда ничего не имел. Но его благотворительность всегда была бессистемной, сумбурной; больше всего получали от него тунеядцы, плуты и проходимцы. Каков был митр. Антоний в расходовании личных средств, таков он был и в распоряжении казенными суммами.

Вступив в должность председателя Комитета, я ввел решение всех дел Комитетом, какого доселе в действительности не было, ибо Комитет состоял лишь из председателя, секретаря и казначея, - председатель давал приказания, а секретарь и казначей исполняли их. Теперь Комитет был составлен из нескольких членов, причем каждое прошение рассматривалось в Комитете. Митр. Антоний продолжал передавать Комитету ультимативные требования о выдаче определенным лицам определенных пособий. Но Комитет исполнял такие требования только после проверки действительных нужд тех лиц, для которых митр. Антоний требовал пособий, и нередко отклонял требования митр. Антония. Должен сказать, к чести митр. Антония, что он ни разу не выразил мне своей обиды за неисполнение его резолюций. Он сам, вероятно, понимал, что, как не входящий в состав Комитета, он не может решать за него дел, и что его резолюции, продиктованные навыком никому не отказывать, не всегда бывают исполнимы.