Шаран Ньюман - Подлинная история тамплиеров

В отличие от многих завоевателей своего времени Балдвин был склонен с уважением относиться к обычаям и традициям своей новой страны. Он принял армянского патриарха «с великим почетом, каковой положен был высокому церковному чину, пожаловал ему поместья, преподнес дары и выказал дружеские чувства» [16] Rene Grousset, Histoire des Croisades et du Royanme Franc de Jerusalem (Paris,1934), p. 295. . Различным христианским сектам графства дозволялось соблюдать собственные формы религиозной практики, насильственного обращения в католичество не происходило.

Желая сблизиться со своими новыми подданными, Балдвин взял себе армянскую невесту. Морфия, так звали девушку, была дочерью армянского князя Гавриила, правителя Мелитены [17] Мелитена — ныне город Малатья на территории Турции. — Прим. перев. . Хотя этот шаг диктовался политическими соображениями и к тому же за невестой было хорошее приданое, похоже, что Морфия и Балдвин искренне любили друг друга. Как правило, перед описанием нравов знати латинских королевств бледнеют самые эротичные сцены из мыльных опер, но Балдвин и Морфия ни разу не дали повода для скандальных слухов или разговоров о разводе. Поскольку у супругов рождались только дочери, Балдвин не видел никаких препятствий к тому, чтобы старшая из них унаследовала Эдессу.

Скончавшийся в 1118 году Балдвин I, король Иерусалимский, не оставил наследника или каких-либо указаний о порядке наследования престола [18] Он был женат дважды: в первый раз — на армянской княжне, от которой отказался, поскольку она побывала в плену у мусульман, где, по его словам, ее изнасиловали; вторично Балдвин I женился на Аделаиде Сицилийской, которую впоследствии также отверг. Один из источников (Hans Eberhard Mayer, The Crusades, Oxford University Press, p. 71) утверждает, что «король по всем признакам был гомосексуалистом», однако не раскрывает, что это были за признаки. Похоронили Балдвина рядом с его братом Готфридом. . Иерусалимский патриарх Арнульф созвал на совет представителей знатных семейств, дабы решить, как поступить в сложившемся положении. Некоторые участники встречи предлагали призвать на трон Эсташа Бульонского, последнего из братьев короля. Другие высказывали мысль, что дожидаться приезда Эсташа небезопасно — на время, необходимое для того, чтобы гонец добрался до Европы и вернулся с ответом, королевство останется без власти и может подвергнуться нападению.

Жослен де Куртенэ, один из первых крестоносцев, предложил кандидатуру Балдвина де Бурка. Балдвин состоял в родстве с покойным королем, он успешно правил Эдессой и, хотя у него до сих пор рождались только девочки, доказал, что может иметь детей. Сохранялась надежда, что у него еще родится сын.

Совершенно случайно (а возможно, и нет) как раз в это время Балдвин де Бурк находился в Иерусалиме. Он принял предложение и без промедления был коронован.

Как оказалось, Эсташ вовсе не стремился сесть на престол Иерусалима. Правда, услышав о смерти брата, он отправился в путь к Святой земле, но, едва добравшись до Италии, получил известие о коронации Балдвина. Не особенно огорчившись, он вернулся домой в Булонь.

Возможно, Эсташ понимал, что такое приобретение, как Иерусалимское королевство, доставит ему немало хлопот. А может быть, он припомнил, как обжигает летнее солнце Ближнего Востока нежную кожу северянина. Так Балдвин без сколько-нибудь серьезных усилий стал вторым королем Иерусалима, а Эдессу отдал своему приверженцу Жослену де Куртенэ.

Перед новым королем возникло великое множество проблем — экономических и военных. Сама столица королевства была очищена от нехристиан еще первыми крестоносцами, но при этом европейцы не проявляли большого желания там селиться. Город стал местом для паломников — они осматривали святыни, покупали сувениры и возвращались домой. Балдвин предлагал любому католику на льготных условиях строить дома и открывать лавки в Иерусалиме. Право свободно торговать в городе, особенно продуктами питания, получили также сирийцы, греки и армяне — все, кроме сарацини евреев. В какой-то степени эти меры увенчались успехом, но значение Иерусалима определялось прежде всего историческими и духовными связями, а не торговлей. Что касается контроля крестоносцев над страной, то для него были важны портовые города, и большинство европейцев селилось вдоль побережья.

Впрочем, за стенами городов власть короля почти утрачивала силу. Надежно охранять пространство между Иерусалимом и портами было невозможно — для этого у Балдвина не хватало воинов. Паломников, которые прибывали на Святую землю с деньгами, на дорогах подстерегали грабители. Многие из них не понимали, что без должной охраны нельзя отправиться на денек в Вифлеем или освежиться в Иордане. В то же время их постоянный приток был необходим для существования Иерусалимского королевства.

У нас нет сведений, кто — Балдвин или Гуго де Пейн— первым предложил, чтобы группа рыцарей взяла на себя обязанность пасти паломников [19] См. главу «Рождение Ордена тамплиеров» . В любом случае Балдвин загорелся идеей использовать новый рыцарский орден для решения этой проблемы. В Иерусалиме к тому времени уже давно действовали госпитальеры,которые давали паломникам пристанище и заботились о них, — ведь многие прибывали на Святую землю с намерением там и умереть. Но в 1119 году, когда был учрежден Орден тамплиеров, госпитальеры не несли никаких воинских обязанностей. Существовала определенная ниша, которую рыцарям Храма предстояло заполнить.

Балдвин отдал им часть королевского дворца, на месте которой, как полагали, находился Храм Соломона, и позволил использовать эти помещения по своему усмотрению.

Последующие несколько лет Балдвин провел вне Иерусалима. Ему пришлось расхлебывать кашу, которую заварил Рожер Антиохийский, когда решил, не дожидаясь подкреплений, выйти за стены города и сразиться с туркменскими воинами Ильгази ибн Артука. Место, где Рожер убедился в том, что совершил непоправимую ошибку, с тех пор носит название Кровавое поле.

После гибели Рожера Балдвин возложил на себя бремя правления Антиохией — до той поры, пока не достиг положенного возраста и не приехал из Апулии Боэмунд, наследник Рожера. Кроме того, он присматривал и за Эдессой, и когда в 1123 году Балак, племянник Ильгази, захватил в плен графа Жослена, Балдвин спешно двинулся на север, чтобы навести порядок в городе. К несчастью, он попал в ту же западню, что и Жослен, и в апреле 1123 года стал пленником Балака.

Бароны Иерусалима выбрали регентом Эсташа де Гарнье, владетеля Сидона и Кесарии. Тот вполне управлялся с делами, пока в 1124 году после уплаты огромного выкупа Балдвин не вышел на свободу. В заложницах у Балака осталась его пятилетняя дочь Ивета.