Владимир Кузнечевский - Сталин: как это было? Феномен XX века

— окончательно решить для России зерновую проблему. Как стало для меня ясно в ходе работы над этой темой, денег

на индустриализацию обобществление деревни дать не смогло, а зерновая проблема была загнана в такой тупик, выбраться из которого удалось только через 65 лет после смерти Сталина.

В целом же коллективизация оказалась политической ошибкой, приведшей в конце XX столетия к гибели самой политической системы, названной впоследствии почему-то «сталинской», хотя на самом-то деле это была ленинско-сталинская большевистская система.

А теперь обо всем по порядку.

В среде российских историков и публицистов, пишущих о коллективизации, невозможно найти и двух человек, мнения которых полностью совпадали бы по поводу этого события. Но одновременно с этим почти все они проявляют редкое единодушие, утверждая, что сталинская коллективизация была исторически оправдана, так как без нее якобы было бы невозможно осуществить индустриализацию Советского Союза. А без этой последней нам не удалось бы отстоять независимость России.

Что касается последнего, никто и не спорит. Наша Победа была в немалой степени обусловлена тем, что Сталин в считанные годы сумел провести значительный объем работ по индустриализации страны. Только при чем здесь коллективизация деревни? Не надо в этом вопросе верить Сталину на слово. Факты говорят о том, что деньги на индустриализацию ему пришлось брать совсем из других источников.

Однако абсолютное большинство историков и публицистов убеждены в том, что без сталинского обобществления деревни была бы невозможна и индустриализация. При этом никаких аргументов в пользу этого вывода, как правило, никто не приводит, предлагается просто поверить в этот тезис и идти дальше. Вот характерные примеры в этом плане.

Средства на создание промышленности пришлось взять на селе, «деревня была донором индустриализации», пишут Святослав и Екатерина Рыбас {73} 73 Судьба и стратегия. Кн. 1. С. 598. .

Н.И. Капченко не допускает даже тени сомнения в том, что «увязка коллективизации с индустриализацией абсолютно необходима». Более того, он считает, что в тех исторических условиях «было едва ли мыслимо (обойтись) без жестких административных мер» {74} 74 Указ. соч., с. 322, 324. .

Характерным является само употребление этого эвфемизма — кровь и жизни миллионов людей назвать всего лишь «жесткими административными мерами». Но дело, конечно, не в эвфемизмах, а в сущностном подходе к оценке коллективизации.

«Ход событий подтвердил не только разумность и обоснованность такого курса, — пишет Капченко. — Он подтвердил и отсутствие сколько-нибудь реально обоснованных альтернатив этому курсу» {75} 75 Там же, с. 280. . Характерна (и типична) аргументация этого автора в пользу своего вывода.

Глухо намекая на то, что упразднение ельцинским правительством в 1990-е годы колхозов привело к резкому снижению продукции сельского хозяйства в России, автор дилогии приходит к далеко идущим выводам.

События 1990-х годов, пишет он, показали, что колхозная «форма ведения хозяйства исторически оправдала себя и выдержала испытание временем. Значит, — пишет он, — не правы те, кто одним махом сметает со страниц истории такой глубокий и исторически обоснованный процесс, каким была коллективизация. И в этом, на мой взгляд, заключается зерно истины, глубокий смысл преобразований давно минувших лет. Сами эти преобразования с точки зрения закономерностей общественного прогресса не подлежат сомнению».

Все дело в том, продолжает он, что «нельзя рассуждать чисто абстрактно, игнорируя суровые реальности той эпохи и всю грандиозность и сложность задачи, которую предстояло решить…

С точки зрения оценки мировой роли Сталина индустриализация и коллективизация предопределили все остальное не только в политической судьбе вождя, но и в решающей мере — значение и место нашей страны в мире на протяжении целой исторической эпохи. Без этих двух компонентов сталинской политической стратегии Советский Союз не стал бы той державой, без участия которой уже нельзя было решать кардинальные вопросы мировой политики и международных отношений. Короче говоря, индустриализация и коллективизация заложили фундамент нашего будущего как великой державы». И резюмирует: «А можно ли было в условиях России осуществить такой поворот мягкими методами? Не стали бы эти мягкие методы и формы первопричиной краха всего грандиозно задуманного плана?»

В чем следует согласиться с Капченко, так это в том, что в оценке таких глобальных с точки зрения национальной истории явлений, какой была сталинская коллективизация, «нельзя рассуждать чисто абстрактно». Однако этот посыл следовало бы применять не только к 1930-м годам, но и — к сегодняшнему дню. Между тем, взятая в конкретном аспекте современность, увы, не подтверждает вывода Капченко о том, что сталинская коллективизация деревни была «исторически обоснованным процессом».

На первый взгляд автор дилогии вроде бы прав. После знаменитого декабрьского (1991 г.) указа Б. Ельцина о немедленном упразднении колхозов (а я своими глазами видел в те дни пришедшую из Москвы в администрацию Тверской области поименную разнарядку о немедленном уничтожении колхозов в этом субъекте РФ) производство зерна в стране действительно резко упало. Тут Н. Капченко не погрешил против истины. Но почему-то при этом он закрывает глаза на то, что потом производство зерна быстро восстановилось и значительно превысило доельцинскую эпоху. Вот цифры.

В 1981—1985 гг., в условиях коллективизированного сельского хозяйства, в среднем за год валовой сбор зерна в России (в границах 1992 г.) составил 92 млн. тонн. А после разгона колхозов наступил спад. В 1994 году — 63,4 млн. тонн, в 1998 — 47,8. Видимо, на эти цифры и опирался Н. Капченко в своих выводах (хотя в тексте своей монографии он этих цифр не приводит). Но, уже начиная с 2000 года, шок от расколхозизации стал проходить. В 2001 году в России было собрано 85,2 млн. тонн, в 2002 — 86,6. {76} 76 Регионы России. Статистический сборник, т. 2. М.: Госкомстат России, 1999, с. 474; Содружество Независимых Государств в 2003 году. Статистический ежегодник. Москва, Межгосударственный Статистический Комитет СНГ, 2004, с. 70. А в 2008 году валовой сбор зерна составил и вовсе 105 млн. тонн. Никогда прежде ни в Российской империи, ни в Советском Союзе на территории нынешней РФ столько зерна не производилось.

Так что, если рассуждать «не абстрактно», к чему призывает Н. Капченко, получается, что его тезис об исторической оправданности колхозизации села опровергает сама жизнь.

И тем не менее коллективизацию «по Сталину» оправдывают как историческую необходимость даже критики сталинизма.