Александр Елисеев - Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

Безусловно, фракийское влияние нельзя недооценивать. Но что понимать под «фракийцами»? Этот вопрос нужно прояснить. «Проблему фракийцев» серьезно затронул еще С. Лесной в своем исследовании «Русь, откуда ты?». Он обратил внимание на некоторую несообразность – многочисленный народ как бы исчез с географической карты Балкан. Везде решительно преобладает славянский элемент, при этом сами славяне считаются завоевателями, пришедшими на Балканы в позднейшее время. Но так ли это? «В пользу теории пребывания славян на Балканах издревле говорят прежде всего географические названия – большинство их славянские, – отмечает С. Лесной. – Это могло случиться двумя путями: либо славяне заняли совершенно пустые земли и вынуждены были давать рекам, ручьям, горам, лесам, урочищам, развалинам жилья свои собственные названия, либо те существуют издревле. Если мы примем господствующую теорию о проникновении славян на Балканы только с VI в., мы столкнемся с фактом, что славяне явились не на голое место, целые десятилетия они занимались лишь походами на южный берег Дуная с целью грабежа. Значит, были и местные географические названия, и население. Никогда и никто в истории не переименовывал мелких географических «объектов». Победители поступали так лишь с самыми значительными пунктами, коих могло быть самое большее десятки, сотни же и тысячи мелких местных названий продолжали оставаться. Мы можем найти отчетливые следы турок, греков и других в географических названиях на Балканах. Но славянские явственно преобладают. Многие из них, естественно, изменили слегка свою фонетику согласно правилам языка победителей, славянская же основа их проглядывает совершенно вразумительно. То же самое мы наблюдаем и в Средней Европе, где славянскими названиями пестрит вся Германия. Но здесь процесс германизации славян известен нам совершенно достоверно».

Эти рассуждения отличаются железной логикой. И С. Лесной здесь не одинок, несостыковки официальных доктрин поражают многих исследователей. Историк Я. А. Бутаков вопрошает: «Где… дако-фракийская гидронимика? Сле ды проживания народа навсегда остаются в гидронимике той местности, где он обитал. Некоторые ученые уже давно обратили внимание на то, что в балканских странах нет ни одной речушки, название которой нельзя было бы перевести с живых языков. На почти сплошь славян ском фоне территории встречаются названия албанские (иллирийские), греческие, тюркские, даже индоарийские (напр., Янтра), а вот «дако-фракийских» – как говорится, днем с огнем… Наибольшее многообразие славянских названий наблюдается именно там, где располагалась Дакия в нынешней Румынии. Собственно говоря, румынских названий там попросту нет, зато в изобилии представлены Быстрицы, Речицы, Беловоды, Черноводы, Студеницы, Глубокие… А имена дакских вождей, известные нам из античных источников? Только глухой не может слышать в них славянских корней: Буревища, Дикивал… Дакия была заселена ветеранами победоносных легионов, ассимилировавшими оставшееся после погрома немногочисленное население. Румыны изначально – просто потомки римских колонистов и славянок, а отнюдь не мифические «романизованные дако-фракийцы» («Князь Троян «Слова о полку Игореве» – правитель славянской древности»).

Возникает соблазн объявить, что никаких фракийцев, собственно говоря, и не было, а были славяне, которых «обозвали» фракийцами античные авторы. Вряд ли стоило бы торопиться со столь поспешными выводами. Дако-фракийцы могли быть народом, изрядно смешанным со славянами. Причем сама этническая ситуация могла меняться – и весьма радикально. Для прояснения этого вопроса задумаемся над самим этнонимом – «фракийцы». Он вовсе не является самоназванием – так же, как не были самоназванием этнонимы «пруссы» и «балты». Просто эти имена устоялись в исторической науке, вот их и употребляют везде и по всякому соответствующему поводу. Не приведи Геродот (один раз!) самоназвание сколотов – и мы бы не знали, как именовали сами себя днепряне-борисфениты. Точно так же – один раз было приведено самоназвание фракийцев. Иосиф Флавий сообщает нам о том, что они называли себя тирасийцами и производили их род от Тираса – седьмого сына Иапета (Яфета), считающегося общим прародителем всех индоевропейцев. Исследователь А. Б. Снисаренко отмечает наличие некоего индоевропейского буквенного сочетания «tir», которое «имело, по-видимому, два значения – быстрый (город Тиритака на Боспоре означает, например, быстрое течение) и жить, селиться (город Тир – это поселение)». («Третий пояс мудрости. Блеск языческой Европы».)

Весьма большую ценность имеет его указание на имя боспорской царицы Тиргатао, которую он сближает с Таргитаем в контексте рассуждения об основе «tir». В плане мифологии Таргитай связывается со Сварогом, но в плане этногенетическом его следует связывать с киммерийцами, которые владели Скифией прежде славян. Таким образом, Колаксай (Солнце-Царь) выступает как преемник и продолжатель дела «раннескифских», киммерийских царей. А.Б. Снисаренко связывают основу «тир» («тар», «тур») еще ис турсами – великанами скандинавской мифологии. Они же, как известно, была врагами богов – асов и ванов. И те и другие, правда, сами враждовали между собой на первых порах, однако потом все-таки объединились. И тут не помешало бы вспомнить о том, что скандинавы (в «Саге об Инглингах») выводили асов из страны, расположенной где-то восточнее Дона (Танаксвиля) – именно там был их город Асгард. При этом эту группу богов часто отождествляют с иранцами-ясами – народом скифского корня. В то же время в богах-ванах видят древнейших славян-венедов, живущих к западу от Асгарда. Можно предположить, что скандинавская традиция донесла до нас мифологизированную историю первоначальной вражды и последующего единения иранцев-скифов и славян-сколотов. Турсы же были иным народом, обладавшим более древней государственно-политической традицией, поэтому их и отождествляли с хтоническими великанами. Очевидно, речь должна идти о киммерийцах, которые доминировали в Скифии во 2 тыс. до н. э.

А ведь Тирасом как раз называли реку Днестр (отсюда и город Тирасполь). Именно с ней был связан исход киммерийцев – «ранних» скифов, подвергшихся атакам скифов «поздних» – сколотов и саков. Вот что сообщает Геродот: «При нашествии скифов киммерийцы стали держать совет, так как войско наступало большое, и мнения у них разделились. Обе стороны были упорны, но лучшим было предложение царей. По мнению народа, следовало покинуть страну, а не подвергаться опасности, оставаясь лицом к лицу с многочисленным врагом. А по мнению царей, следовало сражаться за страну с вторгающимися. И народ не хотел подчиниться, и цари не хотели послушаться народа. Первые советовали уйти, отдав без боя страну вторгающимся. Цари же, подумав о том, сколько хорошего они здесь испытали и сколько возможных несчастий постигнет их, изгнанных из отечества, решили умереть и покоиться в своей стране, но не бежать вместе с народом. Когда же они приняли это решение, то, разделившись на две равные части, стали сражаться друг с другом. И всех их, погибших от руки друг друга, народ киммерийцев похоронил у реки Тираса, и могила их еще и теперь видна. Похоронив их, народ, таким образом, покинул страну…». Но ушли далеко не все киммерийцы. «…На окраинах, смежных со степью, сохраняются традиции доскифского времени, – пишет А.Г. Кузьмин. – В Крыму, в Приазовье – это очевидно, тавры и родственные племена… Тавры, возможно, один из компонентов киммерийцев или родственное им племя. Но они, видимо, сохраняли особое положение в киммерийском объединении и остались на своих местах» («Начало Руси. Тайны рождения русского народа»).