Александр Елисеев - Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

Что же мы видим? Готы входят в состав Скифии, но вовсе не подчиняют ее – многие скифы действуют самостоятельно от них. В то же самое время какие-то скифы характеризуются как «часть» готов. Очевидно, что готы всетаки подчинили себе какие-то образования Скифии. Авторы древности рассказывают о крупном походе варваров Северного Причерноморья на Рим, который произошел в правление императора Клавдия II. Аврелий Виктор (4 в.) относит его участников именно к готам, в то время как Хроника Георгия Синкелла говорит уже о герулах. Зосима же включает в число участников готов, герулов и певкинов. А вот в биографии Аврелиана сказано о том, что поход устроили некие «меотиды». Как бы то ни было, но очевидно одно – готы выступают как органическая часть тогдашнего скифского мира. А также – как союзники своих вчерашних противников – спалов-палов-полян. Здесь очень важно разобрать вопрос о боранах. Скорее всего, это именно их имел в виду Страбон, когда писал о неких борусках, живущих в Приднепровье. А еще раньше это образование описывал Геродот, писавший о борисфенитах, названных так по имени Борисфена, то есть Днепра. Исследователи неоднократно предполагали, что боране – это поляне. («Б» легко переходит в «п», а «р» в «л».) Если так, то мы имеем дело с древнейшим населением Приднепровья, которое было известно еще Геродоту. Боране (полане) – это палы Диодора Сицилийского, спалеи Плиния Младшего и спалы Иордана. Они же – потомки паралатов Геродота, бывших одним из образований борисфенитов-днепрян, то есть «скифов»-земледельцев, праславян. И по данным источникам боране-поляне выступают как сила, вполне самостоятельная, которая сначала враждовала с готами, а потом выступала вместе с ними против Рима.

Рассказывая о пришествии готов в Скифию, Иордан, вне всякого сомнения, имел в виду приход гетов-фракийцев в I в. н. э. А вот германский элемент появляется намного позже и влияет на Черняховскую культуру довольно-таки слабо. Показательно, что этого самого элемента в ее топонимике и генетике просто-напросто не прослеживается. Но при всем при том утверждается, что славяне позаимствовали у германцев множество важных слов – «хлеб», «хлев», «блюдо», «котел», «колодец», «шлем», «князь», «церковь», «стекло», «буква», «редька». Удивительно, до чего доводит страсть к заимствованию! Германцы сумели захватить власть в Гетском союзе, повернув его против других скифских союзов. Однако разгром антов не помог готам, которые вынуждены были противостоять могущественным гуннам, которые действовали в союзе с азовскодонскими русами из «Дикого поля» – «народом Рос», росомонами. (Война германцев на два фронта – это похоже берет свои истоки в древности!) Об этом великом противостоянии кратко, но весьма емко рассказывает готский историк Иордан: «Херманарик же, король готов, хотя и был, как мы сообщили выше, победителем многих народов, однако, пока он думал о нашествии хуннов… неверный род росомонов, который тогда наряду с другими выказывал покорность ему, воспользовался следующим удобным случаем обмануть его. Ведь после того как король, движимый яростью, приказал некую женщину по имени Сунихильда из названного рода за ее коварный уход от мужа разорвать, привязав к свирепым лошадям и побудив лошадей бежать в разные стороны, ее братья Сар и Аммий, мстя за гибель сестры, ударили мечом в бок Херманарика. Получив эту рану, он влачил несчастную жизнь, вследствие немощи тела. Узнав об этом его нездоровье, Баламбер, король хуннов, двинул войско в край остроготов… Между тем, Херманарик, столь же не вынеся страданий от раны, сколь нападений хуннов, в преклонных годах и насытившись жизнью, умер… Удобный случай его смерти позволил хуннам получить перевес…» (Событие следует датировать 375 г.)

Данное сообщение некоторыми историками (например, М. Ю. Брайчевским) считается одним из вариантов сказания о князе Кие. Основание для таких выводов дает имя «Сунихильда»-«Сванехильда», которое этимологически связано с одним из германских названий лебедя, отсюда и указание на сестру Кия Лыбедь. Причем связь рассказа Иордана с русской, славянской исторической действительностью подтверждается данными нашего эпоса. Образ Лыбеди-Лебеди присутствует в русских былинах о Михаиле Потоке и Иване Годиновиче, которые представляют собой древнейшую часть русского эпоса. В них как раз фигурирует неверная жена Лебедь и три брата. Правда, логика повествования тут несколько перевернута – Лебедь не является сестрой трем братьям, а действует в качестве жены одного из них, которому она, собственно, и изменяет. За это изменница подвергается суровой мести. В любом случае, былины сохраняют довольно большой фрагмент изначального сказания.

Сам Иордан тоже привел искаженную версию. Сар и Аммий, как уже отмечалось, не могли жить в IV в., ибо города Сар и Амадока упоминаются Птолемееем за два века до смерти Германариха и разгрома готов. Однако, данное смещение исторических событий не случайно – чтото заставило Иордана поселить Сара и Аммия в IV в. н. э. Очевидно, что братья, выступившие против Германариха, находились в какой-то связи с «фракийскими» правителями I–II вв. н. э. Связь эта могла быть династической, и тогда, признав Амадока Днепровского Кием Первым, необходимо признать иордановского «Аммия» Кием Вторым.

То есть тем самым Кием, который привел русов к Днепру из «Дикого поля».

В данном случае необходимо пристальнее взглянуть на этимологию имени «росомоны». Еще Б.А. Рыбаков показал, что слово это двухсоставное. И если первая его часть («рос») указывает на этническую принадлежность, то вторая часть этимологизируется на основе осетинского (иранского) «мойне», означающего – «люди». Но вот вопрос – зачем нужно было использовать слово «люди» для обозначения неких росов, успешно выступивших против Германариха? Вопросом этим как-то никто особо не озадачивался, а, между тем, ответ на него позволил бы прояснить очень многое. Как представляется, речь здесь идет о «людях из народа рос», которые поселились в Приднепровье. Их предводители – Кий с братьями – стали чем-то вроде вассалов готского правителя. При этом они, судя по всему, имели все династические права на то, чтобы княжить в Киеве, основанном Кием Первым – Амадокой. (Впрочем, как уже отмечалось, крупные поселения на месте Киева возникли еще в сколотское время.) Кий Второй принадлежал к той же династии, что и Амадока. И династия эта имела как скифо-иранские, так и дунайско-фракийские корни, что заставляет вспомнить о легендарном Славене, который отправился из Причерноморья во Фракию.

Готское владычество тяготило росомонов, и в «час икс» они, во главе с Кием и его братьями, выступили против Германариха. И это положило конец всем готским планам по утверждению своего господства в Скифии. После разгрома гуннами готы мигрировали в западном направлении, где сыграли важную роль в установлении европейского Средневековья. Впрочем, ушли не все – какие-то готы долгое время жили в Крыму. Весьма любопытно, в данном плане, сообщение Льва Диакона о том, что князя Игоря Старого убили некие «германцы». Нам же известно о его смерти от рук древлян, недовольных объемом собираемого полюдья. Возникает вопрос – уж не приняли ли готы какое-то участие в акции по уничтожению княжеской дружины и убийстве самого князя? Речь могла идти о крымских готах, хранящих враждебное отношение к русичам – потомкам росомонов. Так, «Слово о полку Игореве» повествует о каких-то готских девах, которые «поют на берегу синего моря время Бусово, лелеют месть Шаруканю» (время, когда готы убили славянского князя Буса и его старейшин). Еще и тогда была жива память о давних обидах, должна была она жить и в Х в.