Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

Таково краткое описание роли трех факторов в историческом процессе – прогноз, который может дать теория студенту или исследователю, приступающему к изучению истории Востока. Наша дальнейшая задача – проверить, насколько оправдывается этот прогноз в действительности.

В VII тысячелетии до н. э. междуречье Тигра и Евфрата к югу от 34 параллели было почти необитаемой страной болот и пустынь. Освоение этих земель началось в середине VI тысячелетия созданием первых оросительных систем в районе теперешней Самарры, а к концу этого тысячелетия поселения земледельцев уже достигли берегов Персидского залива. В этот период искусственное орошение ограничивалось обваловыванием небольших затухающих протоков и созданием миниатюрных бассейновых систем, «искусственных лиманов», – такие сооружения могли быть созданы силами деревенской общины [178]. Размеры деревень были небольшими, порядка 3 га; центром деревни было святилище общинного бога, где хранились запасы зерна [179]. Первые поселенцы, по-видимому, испытывали трудности адаптации из-за зараженности болотистой местности малярией, однако все неудобства искупались удивительным плодородием почв: каждое посеянное зерно давало 60 зерен, и урожайность составляла 12 ц/га, при этом собирали два урожая в год [180]. Тем не менее темпы заселения Двуречья оставались невысокими до тех пор, пока во второй половине IV тысячелетия шумеры не научились строить магистральные каналы длиной в десятки километров [181]. В это время появились медные топоры и лопаты, облегчившие создание ирригационных систем, гончарный круг обеспечил население дешевой керамикой для хранения зерна, плуг резко увеличил производительность труда при вспашке [182]. При плужном земледелии основные сельскохозяйственные работы выполняют мужчины, и это обстоятельство определило патриархальный характер шумерской большой семьи, так называемого «дома» [183].

Ирригационная революция IV тысячелетия привела к быстрому росту населения, проявившемуся прежде всего в увеличении числа и размеров поселений.

В начале III тысячелетия рост городков и городов намного обогнал рост деревень; это указывает на то, что в деревнях появилось излишнее население, которое в поисках работы мигрировало в города. Каждый шумерский город был центром «номового государства», разросшейся общины поселенцев. Общинные святилища превратились в большие храмы, остававшиеся центрами жизни города-государства, и государство сохраняло характер храмовой общины; жрецы храма были одновременно руководителями общины. Главы «домов» участвовали в народном собрании, которое выбирало жрецов-правителей («эн», «энси», «ишшиаккум») и других должностных лиц; самые богатые и знатные из общинников входили в совет старейшин [184].

Табл. 1. Рост поселений в Древнем Двуречье [185]

Храм владел значительной частью земель общины и в больших масштабах вел собственное хозяйство. Согласно источникам, относящимся к XXIV в., земли храма обрабатывали «рабочие отряды», состоявшие в основном из разорившихся общинников; лишившись своей земли, эти крестьяне уже не допускались в народное собрание и считались «людьми храма». Рабочие отряды (эрен) получали от храма быков, плуги и посевное зерно, всю продукцию сдавали в храмовые амбары. В качестве оплаты за труд рабочие получали хлебные выдачи и иногда – маленькие земельные наделы [186]. Храм содержал работавших на общину ремесленников, рыбаков и торговцев. Продукция, произведенная в храмовом хозяйстве, составляла продовольственный запас общины, расходовалась на жертвоприношения, пиршества, на содержание жрецов и должностных лиц. Храм оказывал помощь обедневшим общинникам, в частности предлагал им льготные условия аренды своих земель. Храмовое хозяйство составляло, таким образом, общинный или государственный сектор экономики. Остальная часть земли принадлежала большим семьям («домам») общинников; эти семейные участки могли продаваться, хотя для продажи требовалось согласие общины [187].

Ирригационная революция, резкое увеличение плотности населения и усложнение хозяйственной жизни требовали создания новых способов коммуникации. В конце IV тысячелетия для передачи слов и понятий стали использовать иероглифы, которые, постепенно упрощаясь, превратились к середине III тысячелетия в клинописные знаки. Таким образом появилась письменность; это было фундаментальное открытие, сделавшее возможным создание сложного государственного аппарата, системы учета и контроля, давшее толчок развитию торговли и частнособственнических отношений. Письменность стала последним компонентом, завершившим формирование цивилизационного комплекса шумерских городов-государств; цивилизация Шумера теперь намного превосходила своим культурным и экономическим потенциалом окружавшие ее общества примитивных земледельцев, поэтому она стала для них источником культурных заимствований. Из Шумера стала распространяться диффузионная волна, элементами которой были ирригационные системы, храмовое хозяйство, письменность и другие характерные черты шумерской цивилизации. Уже в первой половине III тысячелетия шумерское письмо стало использоваться восточными семитами, мигрировавшими из Аравийской степи на территорию центральной Месопотамии и жившими там (в частности, в Кише) вперемешку с шумерами. Эту письменность использовали в возникшем севернее семитском государстве Мари, социальное устройство которого было подобно шумерским храмовым общинам. В середине III тысячелетия в Сирии возникает город-государство Эбла с типичным дворцово-храмовым хозяйством и шумерской письменностью, которой передавались слова местного западносемитского языка; правитель его обозначался шумерской идеограммой «эн». Из Сирии шумерская культура распространялась далее, в Малую Азию и Палестину [188].

Тем временем в шумерском обществе продолжались процессы, вызванные нарастанием демографического давления. Начиная с XXVI в. появляются сведения о растущем расслоении общества, о появлении знати, владевшей поместьями в сотни гектар и занимавшей высшие общинные должности [189]. Крупные землевладельцы за бесценок скупали земли общинников, покупали детей у голодающих бедняков. Сила богатства была такова, что за убийство можно было откупиться подарком [190]. Появилось рабство, в хозяйствах храма и частных лиц было занято много рабынь, нгеме. Нет сомнения, что общество Двуречья середины III тысячелетия было основано на появившейся внутри общины частной собственности, поэтому в соответствии с предлагаемой Л. С. Васильевым терминологией мы будем называть его частнособственническим обществом [191] . Общинная знать, опиравшаяся на свои богатства, выступает в этом контексте как олигархия крупных собственников, хотя, конечно, необходимо учитывать своеобразие общинных традиций, при которых понятия власть и собственность были тесно связаны [192].