Александр Тюрин - Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

Сыновья могущественных магнатов, православных и кальвинистов, совращаются иезуитами в католичество. В 1598 г. 58 высокородных литовско-русских вельмож (Тышкевичи, Збаражские и др.) заявляют о принятии католичества. Окатоличившиеся землевладельцы вместе с агрессивным католическим клиром усиленно размножают на западнорусских землях костелы и кляшторы (монастыри). Род могущественных Острожских, окатоличившись, передает ксендзам православные храмы во всех своих обширных владениях — а только на Волыни им принадлежало 25 городов и 670 селений.

Мелкая западнорусская шляхта вознаграждается за переход в латинство чинами и должностями, разнообразными возможностями кормиться от населения. Начиная с 1649 г. православных больше не допускают к государственным должностям любого уровня.

Благородное сословие западнорусского края быстро размывалось за счет огромного числа разночинного сброда, пришедшего с запада. Здесь ему было легко войти в шляхетство. Основная масса новых шляхтичей, созданных произволением магнатов, по сути своей оставались все той же дворней, откупщиками, мытарями, корчмарями, призванными обслуживать потребности хозяев. Они служили магнату в его наездах, набегах и походах, составляли ему клаку на сеймиках. Прежние хозяева не теряли над ними своей господской власти, «сохраняя за собой обычное право даже их сечь, под одним лишь условием: сечь не иначе как разложив на ковре, в отличие от холопов». [121] Морачевский. Польские древности. Т. I. С. 243 // Архив Юго-Западной России, Ч. 4. Киев, 1867. С. VII–VIII.

После отхода от православия могущественных литовско-русских фамилий начинается настоящий крестовый поход на народное православие.

Теперь паны сами назначают приходских православных священников в своих имениях, вымогая деньги у кандидатов на приход. [122] Там же. С. 385. Православные церкви становятся в руках откупщиков доходным объектом, за каждое богослужение или священнодействие надо платить. [123] Батюшков П. Н. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северозападного края. СПб., 1889. С. 288. Фактически вводится налог на веру.

Важной вехой в религиозном насилии стала Брестская уния 1596 г. Тогда фактически состоялся переход в унию лишь нескольких церковных иерархов из числа скрытых католиков, назначенцев польской власти. Однако новая униатская иерархия получила привилегии латинского духовенства, большие имения, избавилась от контроля паствы. Теперь уже униатские иерархи, вроде И. Кунцевича, истязали православных священников, изгоняли их из приходов, а непокорных сдавали светским властям на казнь как бунтовщиков. Развлекалась в своих имениях и скучающая шляхта, принуждая православных священников к унии — им рубили пальцы, языки, подвешивали на шесты. [124] Там же. С. 288.

Большинство из захваченных униатами-базилианами монастырей быстро приходило в запустение. К этому времени относится исчезновение огромного числа русских культурных ценностей, летописей и культовых сооружений — так погибло историческое наследие Древней Руси. С православных церквей сбрасывались колокола, православным запрещалось крещение, венчание, исповедь, похороны. Доходило до того, что униаты разрушали православные кладбища, выбрасывая останки из могил как мусор.

Город за городом лишались православных церквей, священники пробовали служить в шалашах, но и там на них шла охота.

В 1676 г. сейм под страхом смертной казни запретил членам православных духовных братств выезжать за границу, что в Москву, что в Константинополь. Началось вымирание православного клира, которому негде было получать посвящение. [125] Батюшков. С. 276. Униатские священники шли на восток, к Днепру, здесь они совершали рейды на православные села вместе с отрядами шляхты, непременно захватывая с собой орудия казни. Борьба против православия окончательно обрела форму государственного террора.

Социальный, национальный, религиозный гнет гнал малорусов в Московское государство, куда они являлись в двух ипостасях. Как в виде разбойничьих шаек, «воровских черкас», так и в виде беженцев, приходящих под «высокую руку» царя ввиду поругания их веры, грабежей, убийств, всяческих истязаний, чинимых поляками, которые «зелье за пазуху насыпают и зажигают». [126] Миклашевский. С. 13.

Со второй четверти XVII в. переселение малорусов в Россию идет не только отдельными лицами и группами, но и целыми казачьими полками.

Два фактора — строительство Белгородской черты и страшные катаклизмы казацкого восстания в Речи Посполитой — превратили юго-западные районы Московской Руси в землю обетованную для православных жителей соседнего государства.

Столько строк исписано о том, как бежали на окраины Московской Руси крепостные крестьяне, да только авторы забывали отметить, что в основной массе это были холопы польских и литовских панов.

Большая часть малорусских переселенцев испрашивала у московского правительства разрешения на водворение, просила принять на службу, отвести земельные наделы, выдать хлебное и денежное жалование.

Были и те, кто селился самовольно, выбирая себе жилье подальше от сел и деревень: промысловики, бортники или пасечники. На этих промысловиков, осевших в Вольновском уезде, одичавших, готовых на грабеж, жаловались московские станичники, объезжавшие Муравский и Бакаевский шляхи в 1647 г. Сыск, посланный белгородским воеводой по указанию Разряда, жалобы подтвердил. Сверху пришло распоряжение о вежливом выдворении черкас с «Государевой земли без боя и без задору». Те вовремя испугались, послали челобитья, и вскоре последовал милостивый указ, разрешавший им остаться «на Государевой земле».

В 1650 г. в Иловском лесу, через который протекала Олыпанка (приток Тихой Сосны), самовольно поселились черкасы. Лес был заповедный, и даже за вырубку нескольких деревьев полагалось наказание. А воевода внезапно обнаружил там полянку на две десятины, на ней пасеки и винокурню; и для этого веселого хозяйства пришельцы рубят драгоценный лес. Разряд однако посмотрел благосклонно на колонизационную деятельность малорусов, велел лишь сломать винокурню.

В 1651 г. Б. Хмельницкий проигрывает битву под Берестечком. Согласно миру, заключенному с польской короной в урочище Белая Церковь, автономная территория казачества ограничивалась Киевским воеводством, число казаков определялось реестром в 20 тыс. человек, шляхте возвращались имения. Это было сильным ударом по интересам казачьей старшины, которая и прибрала себе эти имения под названием ранговых после Зборовского мира 1649 г.

Горький Белоцерковский мир дал начало массовому переселению — не только казачья старшина и казаки, но и малорусское простонародье шло нескончаемым потоком с правобережья Днепра, с берегов Днестра и Буга на юго-западные окраины Московского государства. А московские владения тогда начинались на Десне, в верховьях Сулы, Псела, Ворсклы, Донца, Дона.