Александр Тюрин - Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

Теперь европейцы, желавшие переселиться в Россию, должны были являться к российским резидентам, имея свидетельства от магистратов о своем хорошем поведении и предъявляя капитал в размере 300 гульденов. До водворения на месте европейцев обеспечивали только подводами на сухопутном участке пути и кормовыми деньгами.

Для них сохранялось освобождение на 10 лет от податей, они по-прежнему не несли наиболее тяжелых повинностей — рекрутской и постойной. Им предоставлялось бесплатно по 60 десятин земли, до первой жатвы выдавалась беспроцентная ссуда на хозяйственное обзаведение по 300 руб. и более.

При Александре I размах земельной приватизации в Новороссии несколько уменьшился, но освобожденное дворянство все еще требовало «свое».

В 1803 г. прокатилась волна пожалований: штаб-офицерам — по 1 тыс. десятин земли, обер-офицерам — по 500. Многие брали землю только для того, чтобы затем перепродать.

С середины XIX в. крупные земельные собственники Новороссии, стремясь к увеличению товарности, расширяли посевы сахарной свеклы, кормовых и технических культур и нуждались уже в меньшей по численности и к тому же сезонной рабочей силе. Землевладелец хотел оперативно отводить продуктивное поле под ту или иную культуру, затребованную на рынке. Для него батрак являлся более удобным работником, чем крестьянин. Владельцы специализированных хозяйств стали избавляться от «излишков» крестьянского населения на своей земле, захватывая крестьянские наделы, как и их собратья английские лендлорды. В общем, история вполне показала, что крупное землевладение хорошо для товарного производства, но для колонизации подходит плохо…

Несмотря на все издержки сомнительной земельной политики, в начале XIX в. Новороссия стала новой житницей России.

В 1804 г. Екатеринославская губерния дала 2387,7 тыс. четвертей хлеба, на продажу пошло 45 %.

Освоение Новороссии открыло еще одно окно для демографического роста российского населения, почти на столетие сняло ограничения, которые возникали из-за оскудения запаса удобных земель в старом Черноземье.

В 1768 г. в Новороссии жило 100 тыс. чел., в 1797 — уже 850 тыс., в 1823 — 1,5 млн.

Большую роль в освоении Новороссии сыграла политика правительства Николая I, благоприятствовавшая переселениям малоземельных государственных крестьян. Практика приватизации казенных земель была прекращена, свободные участки распределялись между переселенцами. Теперь уже помещик мог потерять свое имение за неподобающее отношение к крестьянам или заложив землю в государственное кредитное учреждение.

В старом русском государстве было, формально говоря, два казачества: казаки служилые, входившие в число государевых служилых «по прибору», и вольные, не очень многочисленные. Впрочем, вольное казачество до определенной степени также находилось на государственной службе, получало жалование из казны, начиная со времен Ивана Грозного. И свою государственную роль вполне осознавало: «Служим… за дом Пречистой Богородицы и за все твое Московское и Российское царство».

Вольное казачество то открыто участвовало в походах царских войск, то проводило «спецоперации» против крымцев, турок и прочих беспокойных басурман. От «спецопераций» Москва формально открещивалась, чтобы не навлечь войну с Турцией или крымский набег, но тут же присылала казакам жалованье и царские грамоты: «Будьте уверены в нашей к вам милости и жалованьи». Без царской казны вольным казакам трудно было бы прожить, особенно донским, которые до конца XVII в. сами себе запрещали заниматься земледелием; наказания за нарушение запрета были весьма суровые (отдавали крепкого хозяйственника на разграбление и даже на смерть).

Правительство посылало на Дон, Яик, Терек хлеб, порох, свинец, ядра, холсты и сукна, в общем все, без чего нельзя жить на окраине. Государево жалованье грузилось в Воронеже на суда-будары и сплавлялось до Черкасска. Там встречали казну естественным оживлением, пальбой из всех калибров и следующими словами войскового атамана: «Государь за службу жалует рекою столбовою тихим Доном со всеми запольными реками, юртами и всеми угодьями и милостиво прислал свое царское годовое жалованье».

К востоку, северу и западу от земель вольных донских казаков стояли государевы сторожи, по Дикому полю ездили станицы государевых служилых людей. Это была система раннего обнаружения татарских набегов, благодаря которой увеличивалась и безопасность казачьих земель.

Красивая и точная цитата из Любавского: «По мере того как подвигалась вперед колонизация степей, руководимая государством,укреплялась и разрасталась вольная казацкая колонизация на Дону и Днепре… Станицы казаков, проносившиеся прежде по степи, как станицы перелетных журавлей, сели на землю и вытянулись длинными селениями по Дону и Донцу и их притокам». [160] Любавский. Наступление на степь. С. 19, 20.

Среди государевых людей весомую долю составляли тоже казаки, только не вольные, а служилые «по прибору». Их верстали из вольных казаков, крестьян, посадских. Наделяли землей на общинном праве, иногда на индивидуальном поместном. Помещики на окраинах, как казачьего, так и неказачьего происхождения, жили кучно, использовали общие выпасы, сенокосы, а кормящих крестьян, как правило, не имели. Так появлялись, например, атаманские деревни. (Назваться атаманом, при верстании на государеву службу, мог каждый желающий, поди проверь.) Впоследствии, в XVIII в., многие из этих помещиков в благородное дворянство не попали, а были перечислены в сословие однодворцев.

В Сибири как такового вольного казачества не было, ее прошли вдоль и поперек казаки служилые, достаточно вспомнить устюжан Дежнева и Атласова.

Да, произошло со временем огосударствление казачьей жизни и все казаки стали служилыми. А разве могло быть иначе За XVII–XIX вв. на планете почти не осталось мест, куда бы ни пришли государственные институты: все локальные общины приняли верховную власть того или иного государства. Чаще всего вместе с государством приходил капитал, взламывал натуральное и мелкотоварное хозяйство, сгонял общинников с земли. В Российской империи этого не произошло. Государство, наоборот, тормозило приход капитала (купли-продажи) на казачьи земли. А земли у казаков было много, порой с избытком — так, согласно «Положению об управлении Войска Донского» от 1835 г., на каждого донца приходилось по 30 десятин. В южных районах к казакам нанимались работать «иногородние» или ногайцы.

Государство дорожило казачьей службой, поскольку главным было не товарность и прибыльность, а освоение, окультуривание территории и защита ее от врагов, от дикости. Казачество было уникальным государственным и общественным институтом, несущим одновременно военные, полицейские, административные, хозяйственные функции. Идеальным инструментом обживания новых земель России.