Елена Майорова - Хранители Грааля

Евгений пытался восстановить пошатнувшийся авторитет церкви, организовав Второй крестовый поход, но эта экспедиция потерпела позорную неудачу. «Любимый сын церкви» Людовик VII Французский переживал бесславное окончание крестоносной авантюры и крушение семейной жизни с Алиенорой Аквитанской; он не желал вмешиваться в итальянские дела. На помощь первосвященнику пришел молодой немецкий король Фридрих Барбаросса. Он готов был спасти папу, оказавшегося в стесненном положении, но за это потребовал своей коронации как императора Священной Римской империи. Его тайной целью было освободить свое государство от папской опеки и придать ему значение мировой державы. Папе он отводил лишь роль первого епископа империи.

Евгения сменил решительный англичанин Николас Брейкспир — Адриан II (1154–1159). За убийство одного из его кардиналов он наложил на Рим интердикт. Народ, всегда переменчивый в своих пристрастиях, изгнал Арнольда и его сторонников. Адриан готов был принять помощь Барбароссы и даже венчать его железной короной лангобардских королей, что уже и начал осуществлять. Но гордый тевтон неожиданно отказался держать папе стремя и вести под уздцы его коня, как это было принято издавна. В ответ папа отказал ему в так называемом «поцелуе мира», без чего обряд коронования не имел силы. На карту было поставлено слишком много, чтобы Фридрих продолжал упорствовать и не уступил папе в таком пустяке. Но общность их интересов проявилась лишь в отношении еретиков и Арнольда Брешианского, который взошел на костер; его прах был развеян над Тибром.

Адриан II заключил союз против Фридриха Барбароссы с норманнами. Но искать у них поддержки против еретических течений было напрасно. Норманнские предводители находились под сильным влиянием восточного христианства, а иногда и вовсе не христианских догматов.

Противостояние двух сильных личностей — папы и императора — выходит за рамки повествования об альбигойской трагедии. Но оно не закончилось и со смертью Адриана II — его продолжил соратник и друг покойного папы, профессор богословия из Болоньи, кардинал Роландо Бандинелли, занявший папский трон под именем Александра III (1159–1181).

По настоянию прелатов Северной Франции, возмущенных процветанием катарской ереси, и, вероятно, французского короля Александр в 1163 г. созвал в Бурже собор, на котором под его началом заседали 16 кардиналов, 184 епископа и более 400 аббатов, и в очередной раз сурово осудил ересь. И это несмотря на поглощавшую все силы Александра борьбу с Фридрихом Барбароссой и назначенным императором антипапой Виктором IV (1159–1164).

Третий Латеранский собор (1179) подтвердил суровые меры против еретиков Гаскони, Тулузы и Альби и отлучил от церкви множество баронов, сочувственно относящихся к ереси.

Папа Александр вернулся к уже высказанному тезису и заявил, что, «хотя следует довольствоваться духовным судом и не прибегать к кровавым наказаниям, епископы должны, однако, опираться на светские законы и требовать помощи князей для того, чтобы страх светского наказания принуждал людей искать духовной помощи. А так как еретики-катары весьма размножились в Гаскони и в округах городов Альби и Тулузы, свободно проповедуя там свои заблуждения и старясь развратить простецов, мы объявляем им анафему с их покровителями и укрывателями. Мы запрещаем всем иметь какое-либо общение с ними. Если они умрут в своем грехе, их не должно хоронить среди христиан и служить по ним заупокойную службу».

Несмотря на то что южная ересь была сурово осуждена, а мирянам под страхом отлучения запрещались контакты с еретиками, новое вероучение распространялось, как лавина. В 1181 г. католический епископ Альби вынужден был пригласить на диспут в Ломбере известнейших лиц, отличающихся склонностью к катарской ереси.

Поводом послужила тревога графа Раймунда V Тулузского, горько сетовавшего, что ничего не может поделать с ересью, поскольку большинство его вассалов крепко к ней привязано. Даже родственник и подданный Раймунда, Роже Транкавель, склоняется к ложному учению. Граф просил римского первосвященника помочь ему победить ересь в своих землях — зараза проникла в умы подданных так глубоко, что светская власть не в силах с ней справиться. На диспуте присутствовали представители недавно образованного ордена цистерцианцев — цистерцианцы. Они стали самыми энергичными защитниками католической веры. Катары упорно отказывались вести обсуждение в форме допроса и требовали дискуссии. Катарский ересиарх Оливье впервые публично высказал убеждения катаров. Обсуждение продолжалось до тех пор, пока инакомыслящие не заявили прелатам, что не нашли в Новом Завете указаний на то, что священники должны жить роскошнее князей, носить дорогие одежды, украшения и латы.

Сами церковные иерархи были согласны с тем, что священники, погрязнув в материальном, мало заботятся о духовном, «больше ни по внешности, ни по поступкам не отличаются от мирян» и что, наконец, «они не прекращают предаваться самым постыдным излишествам». Это объясняло стремление средиземноморского населения отойти от католичества, предпочтя учение альбигойцев или вальденсов.

Тем не менее, как только слова о пороках духовенства были произнесены, тотчас последовала анафема.

Но еретическое вероучение не было побеждено. К этому времени в Италии и на юге Европы насчитывалось семнадцать еретических сект: гностики, манихеи, павликине, богомилы, вальденсы, катары, присциллиане и пр.

При вступления на трон святого Петра на Вселенском соборе в Латеране в 1179 г. антипапа Иннокентий (Ландо) заявил: «Хотя церковь, как говорит о том святой Лев, довольствуется святым, духовным судом и не прибегает к кровавым акциям, она вынуждена, однако, опереться на светские законы и просить поддержки у князей, дабы страх перед мирским наказанием заставлял людей исполнять духовный долг. Итак, поскольку еретики, которых одни именуют катарами, а иные патаренами или павликианами, много преуспели в Гаскони, Альбижуа, в Тулузе и в иных землях, где открыто распространяют свои заблуждения и совращают неразумных, мы предаем их анафеме вместе с теми, кто им потворствует».

Становилось ясно, что церковь, не в силах одолеть ересь с помощью проповедей и дискуссий, рано или поздно обратится к насильственным мерам. Но все еще оставалась надежда на мирный исход противостояния двух мировоззрений. Европа как будто не желала услышать призыв папы к мечу против катаров, официального объявления Крестового похода и обещания полного отпущения грехов всем участникам.

Луций III (1181–1185), в миру Убальдо Аллунчиньоли, кардинал Остии и Веллетри, избранный папой под бряцание немецкого оружия, на Веронском соборе в 1184 г. поручил епископам разыскивать в своих диоцезах еретиков для привлечения их к суду. Рекомендовалось сзывать знатнейших жителей каждого прихода, которым предписывалось под клятвой называть людей, посещающих тайные собрания или отличающихся своеобразными обычаями. Заподозренные должны были поклясться, что они правоверные католики; в противном случае их судили и обвиняли. В то же время он заключил с Фридрихом Барбароссой соглашение, согласно которому светская власть под страхом отлучения от церкви должна была приводить в исполнение вынесенные епископскими судами смертные приговоры. Это был первый проект создания церковно-государственного учреждения, стоящего на страже «чистоты доктрины и обычаев», позднее получивший развитие в качестве Святой инквизиции.