Михаил Шевердин - Колесница Джагарнаута

- Мы имеем дело с военным специалистом, - заметил, ни к кому не адресуясь, Фриеш.

Не дожидаясь ответа, все сразу заговорили о войне.

- Японская авиация бомбит Калькутту, японские бомбардировщики над Мадрасом и портом Каталипур. Императорский флот потопил британцев в Бенгальском заливе. Десант высажен на островах Никобар и Андаман, английские гарнизоны сложили оружие. Порты острова Цейлон подвергаются жестокому огню японских крейсеров, - говорил японец Намура.

Господин Намура самодовольно потирал маленькие ручки и еще долго говорил, останавливаясь на подробностях, выдававших отличное знание морского дела.

- Не знаю, что тегеранское правительство думает, а думать надо. Акции британцев падают, - проговорил господин Фриеш. - Картина ясна. На сухопутных фронтах японцы имеют несомненные успехи. Солдаты Кислого Джо я имею в виду эту британскую бездарь генерала Стилуела - бегут через джунгли. В руки японцев попал приказ Кислого Джо бросать раненых, больных, слабых. В печать уже попало его интервью: "Нам японцы чертовски вложили. Уход из Бирмы - самое ужасное отступление армий нашего времени". Паршиво воюют британцы и американцы.

Ощерив в улыбке отличные зубы, господин Намура с предельной вежливостью позволил себе заметить:

- Японский солдат - отличный солдат! Индокитай у ног императора. Ворота в Индию открыты. Вам не кажется, - обратился он к Фриешу, - что Япония отличный союзник. Мы добросовестно выполняем обязательства. Вторжение нашей армии в Индию - смертельно опасно для антигитлеровской коалиции. Не забудем, что войска движутся в сторону Синцзяна.

Не проявляя чрезмерного энтузиазма, Фриеш пробурчал:

- Вермахт марширует по Кавказу. До Баку рукой подать. С часу на час падет Сталинград, и тогда... Прыжок через Каспий. Не пройдет и двух недель, и механизированные колонны вермахта прогромыхают по улицам Мешхеда и дальше на Герат, Кандагар. Ну, а Кандагар и Герат, говорят, имеют прекрасный климат. Там доблестные немецкие танкисты с удовольствием пожмут руки вашим японским испытанным воинам.

И Намура, и Фриеш говорили торопливо, сумбурно. Они, по-видимому, пытались переубедить в чем-то друг друга. Они походили не на единомышленников, а на сварливых спорщиков или на борзых, старающихся вырваться вперед в погоне за дичью. Их мало интересовали успехи доблестных армий и флотов. Оба, и японец, и швейцарец, думали только о том, чьи войска первыми ворвутся в Дели, кто - Япония или Германия - вцепится первой в жирную добычу. Фриеш и Намура давно уже вскочили. Они стояли и кричали, походя скорее на растрепанных бойцовых перепелов, примеривающихся, чтобы клюнуть.

- Аузу биллохи мин шарри золимин! - проговорил в раздумье Сахиб Джелял. Он почти не принимал участия в застольной беседе и уже несколько раз отрывался от стола, чтобы поговорить с нет-нет да появлявшимся тихо и как-то крадучись дворецким.

- Вы что-то сказали? - резко спросил, подозрительно встрепенувшись, Фриеш. Он все время следил взглядом за присутствующими и, хоть очень много выпил, был внимателен и не терял никого из виду.

- Прибегаю к божеству от козней, творящих зло! - любезно перевел Сахиб Джелял. - Война сама по себе есть зло!

- Кому же зло причиняет эта война? - еще более подозрительно спросил Фриеш. Лицо его побагровело.

- Нам, купцам, война мешает. Купцы мирные люди.

- Почтеннейший Сахиб Джелял придерживается взглядов асмаили, а исмаилиты - мирные люди, - поспешил на помощь Сахибу Джелялу хозяин.

- Кто за мир, тот наш враг! - воскликнул распетушившийся Фриеш. - Я с позиций деловых людей. Чем больше войн, тем выше цены.

- Ну, а вы, господин красный генерал? - повернулся он к Мансурову. Что вы имеете сказать на сей счет?

Но Сахиб Джелял не дал ответить. Он взял Алексея Ивановича под руку и громко обратился к сидевшим за столом:

- Просим извинения. Кони заседланы, позвольте вас покинуть за приятной беседой.

- В чем дело? - раздраженно заметил Фриеш, когда хозяин, проводив гостей, возвратился. - Что здесь делает этот большевик? Что здесь происходит?

- Учтите, господин Фриеш. Большевики сейчас командуют в северной части страны, малейшие осложнения, вы понимаете, повредят нашему делу.

- Какого черта он шляется тут? Он разнюхивает. Как бы он не попался мне или моим на глухой тропинке. Эти большевистские комиссары опасная публика...

- Смею заверить, - успокоительно заметил Али Алескер, подливая в рюмки собственноручно из изящнейшего графина, - господину комиссару не до наших дел. Попробуйте, пожалуйста, подлинный арманьяк, прямо из Франции. Да, наш комиссар здесь совсем не для того, чтобы мешать кому-то. Он уезжает в Россию на театр военных действий. Получил уже назначение... А здесь он ищет свою жену.

- Жену?! - удивление отразилось на всех лицах.

- Да, удивительная история в духе Лейли и Меджнуна. Господин комиссар имеет жену-персиянку из племени благородных джемшидов.

- Я слышал кое-что... - заметил Фриеш. - Говорили о похищении мальчика... Но как получилось, что у русского большевика жена мусульманка? Это невозможно с точки зрения шариата. В любой мусульманской стране за такое казнят без пощады.

Вежливая, снисходительная улыбка не сходила с губ Али Алескера:

- И в Иране законы столь же строги и справедливы. Но бывают обстоятельства. У нас есть неписаный закон: сильный топчет слабого. И потом, муж имеет такое же право на собственную жену, как на любое недвижимое и движимое имущество. Комиссар - муж, и местные власти обязаны содействовать ему в возврате жены на супружеское ложе... А впрочем, в Западной Европе не те ли же законы?

- Да, но...

- К тому же выяснилось, что та джемшидка "девон бача", блаженная, одержимая. И вряд ли она добровольно пожелает вернуться к супругу-кяфиру... Она полна религиозного экстаза. Ну, а там на месте, в кочевье, вряд ли комиссара, да еще русского, встретят с восторгом. Джемшиды - народ меча и копья...

- Остроумно!

- Мы предупредили господина комиссара. Мы не имели возможности дать ему охрану.

Все так же улыбаясь, Фриеш развел руками.

- Остроумно! Блестяще! А не поехать ли нам, скажем, на охоту... Где кочевья, как вы сказали, этих джемшидов? Хотелось бы мне посмотреть на... супругу большевика...

- Нет, ни в коем случае. Сейчас администрация астана будет обладать тем, что называется у юристов "алиби". А если... Словом, вам никак нельзя приближаться к кочевьям и на сто километров. С нас могут спросить, и строго спросить. А что спросишь с джемшида, дикаря, фанатика?

Он осторожно сдерживал буйные порывы господина Фриеша, воинственное настроение которого росло с каждой рюмкой превосходного арманьяка. Али Алескеру пришлось сослаться на то, что в кочевья джемшидов не на чем ехать.