Михаил Шевердин - Вечно в пути (Тени пустыни - 2)

"Нет!" он не сказал, а выкрикнул. Этим "нет" он словно хлестнул по лицу Анко Хамбера.

С проклятием Гулям повернулся к Анко Хамберу:

- Это ты запутал меня... ты...

Он выбежал из салона. Анко Хамбер посмотрел ему вслед и необычайно спокойно проговорил:

- Ну и прекрасно! Он был здесь лишний. Сейчас мы, договоримся.

Шейх Музаффар стоял все так же прямо, и усмешка не сходила с его губ. Клайндор поглаживал набалдашником своей трости подбородок и молчал.

- А вы зачем здесь? - угрожающе протянул Анко Хамбер. - Что вам здесь нужно, сэр?

- Простите, сэр, но у меня нет сейчас вопросов к консулу его величества, - буркнул Клайндор и осклабился так, что его желтые зубы совсем обнажились. Он ничуть не обиделся на неслыханную грубость. Он склонен был сам нагрубить. И это окончательно разозлило Анко Хамбера.

Хрипя и задыхаясь, он заговорил:

- Тогда у меня есть вопрос к коммерческому директору фирмы "Рагнер" на Востоке. Господин Клайндор, ваша фанера?

- Предупреждаю, сэр, ни на какие вопросы я отвечать не намерен. Вы консул в Мешхеде... Мы находимся в Тегеране. На нас не распространяется ваша юрисдикция. Но чашечку кофе с соотечественником выпью с удовольствием.

Анко Хамбер сделал движение, но Клайндор остановил его:

- В другое время, сэр, не правда ли, господин шейх? В другом, более подходящем месте... Хотя бы у меня дома...

Клайндор даже вздохнул. Духоту он переносил с трудом и всем своим видом показывал, что отнюдь не намерен продолжать разговор с вождем луров, пока консул не покинет комнату.

- К сожалению, я хотел... я должен сказать два слова господину Гуляму, - пробормотал Анко Хамбер и вышел.

В голову ему пришла мысль такая простая, что он выругался вслух. Надо позвонить в полицию. Почему он не догадался сделать это раньше? Но его ждало разочарование. Начальник тахмината, с которым после долгих проволочек его соединили, заверил, что господин консул ошибается. Шейха луров в Тегеране нет. А когда Анко Хамбер начал кричать, начальник просто повесил трубку.

Анко Хамбер бегом вернулся в розовый салон. Ни Музаффара, ни Клайндора в нем не оказалось.

Навстречу ему выплыла рыжекудрая полнотелая дама в облаке кисеи. Пухлые бутоны ее губок раскрылись, чтобы прощебетать приветствие, но Анко Хамбер яростно отстранил прелестное видение и грубо закричал:

- Где они?! Черт побери, куда они провалились?!

Вкрадчивый голос маэстро Чили за его спиной проворковал:

- Они покинули нас. Не угодно ли, сэр? Мадемуазель Гульдаста прелестно готовит кофе. У мадемуазель шелковые ручки. Массажем мадемуазель снимает начисто усталость и заботы. Мадемуазель только девятнадцать исполнилось...

- К черту ручки! К черту мадемуазель! Где этот проклятый торгаш?

- Вы имеете в виду их превосходительство вельможу из Луристана и господина директора?

- Я имею в виду этого грязного кочевника и болвана, торгаша деревяшками, черт побери! Куда вы их девали, Чили?

Но Чили привык и к более грубым выходкам. Он изысканно поклонился и развел руками.

От ярости Анко Хамбер потерял дар речи.

Рыжекудрая массажистка пропела низким контральто:

- Они уехали к мадам Сервен.

И она томно улыбнулась, а халатик словно нечаянно распахнулся. Но на Анко Хамбера прелести мадемуазель не произвели никакого впечатления. Он кинулся вон из заведения Донцентри и остановился лишь на мгновение в палисаднике у чугунной решетки, чтобы убедиться, что великанов кухгелуйе там уже нет.

Анко Хамбер не поехал к мадам Сервен. Салон мадам Сервен, хоть и находился на самом респектабельном и фешенебельном проспекте столицы, от других тегеранских заведений подобного рода отличался только изысканностью разврата, и английскому дипломату не следовало его посещать.

Вечером разъяренный Анко Хамбер все же навестил Клайндора в его очень прохладном, очень респектабельном доме в окрестностях столицы. Супруга Клайндора, миссис Клайндор, и дочери Клайндора, господина коммерческого директора, очень мило встретили соотечественника. Миссис Клайндор, тегеранская старожилка, прелестно готовила кофе по-турецки. В домашней обстановке мистер Клайндор, конечно, не вертел в руках своей аристократической трости с набалдашником из слоновой кости, но в своих бульдожьих зубах держал мундштук аристократической трубки. Клайндор знал бесчисленное количество восточных историй и кучу столичных новостей. Он был осведомлен о жизни дворца шахиншаха и обо всем, что творилось в министерствах. Миссис Клайндор очень мило пересказала все сплетни о гаремной жизни во дворцах господ персидских министров. Мило беседовали до поздней ночи.

И только после полуночи Анко Хамбер не выдержал и задал вопрос о шейхе. Мистер Клайндор промолчал.

Анко Хамбер принадлежал к такому типу людей, которых не могло ничто обескуражить. Он попытался все же воздействовать на воображение господина Клайндора, на его, так сказать, британские чувства.

- Мы здесь среди дикости и уродства Востока. Мы не можем упустить власть, позволяющую нам творить дело цивилизации. Что из того, что порой мы нелюбезны с теми же персами. Мы и не намерены любезничать... Ребенка не только гладят по головке, его порой бьют линейкой по рукам... Чтобы воспитать перса цивилизованным, приходится его...

Но Клайндор продолжал молча попыхивать своей аристократической трубкой, и Анко Хамбер мысленно выругался. Сам он был вхож в тот круг людей, которые знают премьер-министра с пеленок, а Клайндор никогда не принадлежал к "свету". Отец Клайндора, дед и прадед Клайндора держали мелочную лавочку в Саутгемптоне или, черт их побрал, еще в каком-то "Гемптоне". Черт бы побрал этого Клайндора с его аристократическими тростью и трубкой... К черту разговоры о высокой цивилизаторской миссии!

И Анко Хамбер заговорил о вещах гораздо более практичных. Британии надо создать в Персии условия, которые позволили бы ей вновь установить свой военный, административный контроль. Англия вложила в Персию сорок два миллиона фунтов стерлингов, из них тридцать пять миллионов в нефть. За десятилетие английские вкладчики получили с Персии чистой прибыли шестьдесят миллионов. Такими суммами не бросаются. Реза-шах чересчур задрал нос. Он боится большевиков, но поддерживает с ними отношения, потому что он хотел бы избавиться и от английской опеки. Надо испортить эти отношения. Советы лезут в Персию со своей мануфактурой, керосином, резиновыми изделиями. Советы торгуют на выгодных условиях. Газета "Асри Хадид" пишет: "Каждый кран, заплаченный за русские товары, приносит равноценную пользу экспорту страны". Да, большевики вырывают у нас барыши. Недопустимо! Реза-шах сделается послушным, если у него будут неприятности с племенами. Союз южных племен, организованный Англией еще десять лет назад, - крупная неприятность для Реза-шаха. Компания "Южной нефти" снова ведет переговоры с племенными вождями о концессиях на месторождения. Бахтиары, кашкайцы, луры почуяли запах нефти, запах золота. А Музаффар лурский шейх, властный вождь. Он опасен Реза-шаху. Не дай бог, Музаффар снюхается, а может быть, уже снюхался с большевиками. Британская империя вынуждена одна сдерживать натиск большевизма на Востоке. Старое российское пугало на границе Индии после революции сменилось более утонченной, более серьезной опасностью. Все знают, что проделывает большевистская пропаганда в Афганистане, Индии, Китае. Это стратегическая проблема, больно затрагивающая каждого англосакса. Недопустимо, чтобы какой-то шейх Музаффар, из никому не известного племени кухгелуйе, путал карты...