Лев Лопуховский - Вяземская катастрофа 41-го года

Возможно, генерал Лукин автостраду преодолел на танке. Об этом рассказывал мне генерал-полковник П.С. Семенов. По его словам, на офицеров штаба армии произвело весьма неблагоприятное впечатление, что М.Ф. Лукин сел в танк КВ и покинул их (он высказался довольно резко по этому поводу). Я не хотел рассказывать об этом, так как знал о не слишком хороших отношениях после войны между двумя генералами, хотя они проживали в одном подъезде «генеральского» дома в Москве и почти ежедневно встречались. Якобы Лукин под Вязьмой грозился расстрелять Семенова, который, как начальник штаба артиллерии 19-й армии, преждевременно дал команду на подрыв установок М-13 («катюш»). Но этот факт получил неожиданное подтверждение.

Советский военнопленный майор Владимир М. (фамилия автору известна), допрошенный контрразведчиками 87-й пехотной дивизии, 16 октября на вопрос о судьбе генерала Лукина показал (выдержки из протокола допроса):

«[Лукин] попытался выйти из окружения на тяжелом танке. Генерала он видел в последний раз 12 октября около 20 часов вечера, так что где тот сейчас находится, он не знает. Попытка командующего покинуть войска была воспринята с осуждением, ибо только он мог бы еще отдать четкие распоряжения в возникшем хаосе.

По его оценке, боеспособность 19-й армии, которая считалась нами одной из лучших у противника, слаба. За 5 последних дней она не имела никаких успехов, потеряв в боях 20 тысяч человек. В подчинении М. находился батальон охраны <...>. На вопрос о местах нахождения штаба он ответил, что в августе – сентябре тылы штаба размещались в Вадино, тогда как само командование располагалось в лесу юго-восточнее Василисино. С началом немецкого наступления штаб был перемещен в Гаврилово, затем в Неелово и потом переброшен за Днепр. В результате атаки немецких танков восточнее Днепра (речь идет о стычке у Ломы. – Л.Л.) батальон охраны был отрезан от самого штаба, за что он был снят со своей должности. В качестве следующих мест нахождения штаба армии он называет Никулино под Вязьмой и Шутово <...>.

Командующий армией приказал осуществить попытку прорыва, которая и была предпринята в ночь с 11 на 12 октября частями 91-й дивизии под Богородицкое, но потерпела неудачу. Командир дивизии полковник Волков доложил, что не смог прорваться, встретив плотный огонь и сильное сопротивление противника. Проведенная сразу же после этого разведка установила, что в том населенном пункте находились советские подразделения и части. На этом примере майор М. попытался пояснить, какая в то время царила неразбериха, так что ни о каком планомерном руководстве войсками со стороны командования речь не шла. Панические настроения и хаос распространялись быстро. Кольцо же окружения сжималось все плотнее. Из работников штаба было сформировано подразделение, приданное 152-й стрелковой дивизии. Дивизия получила распоряжение прорваться на юг через автостраду в направлении Вязьмы.

Сам он получил приказ уничтожить дивизионные обозы и идти на прорыв колонной в составе десятка автомашин. В ходе завязавшегося боя царила полная неразбериха. Вначале части, шедшие на прорыв, столкнулись с отошедшими немецкими войсками под Лукьяново (в 3—4 км севернее моста через Вязьму. – Л.Л.), затем под Пупово попытка прорыва была остановлена с большими потерями. Многие автомашины из состава его автоколонны выбыли из строя. Поэтому он принял решение оставить бывшие еще на ходу несколько грузовиков и попытаться прорваться с группой солдат в пешем порядке. Его группе удалось выйти в лес юго-восточнее Сысоева. Дальнейшее продвижение, однако, стало невозможным. На всех направлениях, куда они пытались выйти из леса, солдаты натыкались на немецкие войска. Поэтому они остались в обнаруженной ими хижине, где и были взяты в плен немецким патрулем.

<...> М. рассказал, что в немецком батальоне, а затем и в полку к нему отнеслись очень хорошо, и поведал, что и в 19-й армии отношение к пленным было хорошим. Их он видел человек 200, но небольшими группами. <...> На наше замечание, что немецких военнопленных часто убивали или они подвергались обращению, противоречащему международным нормам, М. заявил, что о том, как обстояло с этим дело в других частях и подразделениях, он не знает.

<...> кроме вышесказанного, им было выражено суждение о содержании немецких пропагандистских листовок. По его мнению, не совсем целесообразно призывать в них к ликвидации евреев, политкомиссаров и партийных деятелей. Основная масса солдат Красной армии не понимает разницы между рядовыми членами партии и так называемыми нами политическими пособниками. Он обосновал это тем, что каждый гражданин и член компартии может стать в рядах Красной армии политруком и даже комиссаром. Солдаты делают поэтому вывод, что наши призывы к ликвидации комиссаров и политических руководителей означают неминуемый расстрел этих лиц при пленении и что такое положение распространяется и на всех рядовых членов партии. При этом он упомянул и о том, что лозунг об уничтожении политических руководителей и рабочих широко применялся белогвардейцами во время гражданской войны и в настоящее время вообще не воспринимается народом <...>». [332]

К сожалению, состав колонн на других маршрутах установить пока не удалось. Но по левому маршруту – ближе к Вязьме – следовал 120-й гап (см. схему 15). По нему же с некоторым отставанием должна была продвигаться и 166-я стрелковая дивизия, которая имела задачу обеспечить отход армии к р. Вязьма, прикрыв ее левый фланг с востока, а тыл – с севера. Перед началом движения, в соответствии с приказом Военного совета армии, в частях были уничтожены все документы штабов, выведены из строя орудия, тягачи, трактора и автомашины, оставшиеся без горючего, и другое боевое имущество. Желающим было роздано обмундирование и остатки продовольствия, остальные запасы уничтожены. Некоторые материальные ценности были зарыты и укрыты в тайниках. Командирам, комиссарам и политрукам было приказано поддерживать в войсках дисциплину, не допускать паники, случаев срывания с себя знаков различия и переодевания в гражданскую одежду. При преодолении автострады, которую противник контролировал главным образом огнем, установленный порядок движения колонн был нарушен. С этого момента 19-я армия, как оперативное объединение, перестала существовать. Какое-либо централизованное управление частями и подразделениями было окончательно утрачено. Части, выходившие в район к югу от Вязьмы, не имели тяжелого оружия и боеприпасов. После стычек с немцами они стихийно разбивались на отдельные, не связанные между собой группы и отряды, чтобы ночами пробиться на восток.