Лев Лопуховский - Вяземская катастрофа 41-го года

Вряд ли это была инициатива командира корпуса. Очевидно, он исходил из указаний вышестоящего командования, общих для всех армий. Таким способом можно было собрать в лагерях и миллион пленных. Так что немецкие данные о количестве взятых в плен можно считать завышенными, но насколько – сказать трудно.

Далее. Не совсем ясно также, откуда и на какое число появилось число 98 тыс. человек, избежавших окружения, раскладка их по армиям. В 33-й армии в окружение, хоть и на короткое время, попадали и 60-я, и 17-я стрелковые дивизии. Например, в 17-й сд полковника Козлова в течение 11 и первой половины 12 октября к своим войскам вышло 17 командиров и 94 бойца, которые имели 123 винтовки, два автомата и пулемет [358](к 15 октября это число возрасло до 558 человек, что составило 5% от начальной численности дивизии). Из 133 тысяч бойцов и командиров 12 бывших ополченских дивизий из окружения к середине октября вырвалось не более 11% (см. Приложение 8). При этом пять дивизий народного ополчения, попавших в окружение под Вязьмой, в связи с большими потерями и утратой Знамен были расформированы. Командир отделения 160 сд Е.С. Ольшаников вынес из окружения Знамя дивизии и два полковых Знамени (боевое и шефское), поэтому дивизию, несмотря на большие потери, не расформировали.

Не совсем ясен вопрос о количестве раненых и больных, эвакуированных в тыл. Санитарные потери трех фронтов составили несколько более 123 тыс. человек – 20% от общих потерь (большинство раненых погибло и попало в плен). Но это за 67 суток оборонительной операции (в среднем 1800—1850 в сутки). За 5—6 дней до того, как немцы замкнули кольцо окружения, эвакуировать в тыловые госпитали вряд ли смогли более 9—10 тыс. раненых и больных. Большая часть армейских госпиталей, а возможно, и некоторые фронтовые, попали в окружение вместе с ранеными (этот вопрос требует специального исследования).

По нашему мнению, необходимо учитывать и численность частей и соединений центрального подчинения, находившихся в зоне ответственности трех фронтов. Поэтому при подсчете потерь в ходе вяземской и орловско-брянской операции следует исходить из численности войск порядка не менее 1350—1400 тыс. человек. А это значит, что общие потери советских войск за первые 2—3 недели октября в боях под Москвой составили более миллиона человек, из них в немецком плену оказалось не менее 500 тыс.Такие большие потери нельзя объяснить превосходством противника в силах и средствах. Причины поражения лежат значительно глубже.

Поражение наших войск в первой половине октября по своим масштабам и последствиям далеко превзошло июньский разгром основных сил Западного фронта в Белоруссии и гибель Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. В третий раз с начала войны была прорвана стратегическая оборона советских войск. В результате поражения войскам Западного и Резервного фронтов пришлось отступить на 250—300 км, а войска Брянского фронта были отброшены на 360—390 км. В окружении оказалась крупнейшая (за все последующие годы войны) группировка войск. Линия фронта оказалась всего в 100—110 км от столицы. Это был, пожалуй, самый тяжелый и трагический этап минувшей войны. Весь мир ожидал падения Москвы. 16 октября московское радио передало: «В ночь с 14 на 15 октября обстановка на Западном фронте ухудшилась <...> Несмотря на героическое сопротивление, наши войска были вынуждены отступить». В этот же день началась эвакуация большинства правительственных, военных и партийных учреждений, а также дипломатического корпуса из Москвы в Куйбышев. Московские власти плохо рассчитали возможную реакцию населения столицы на эти мероприятия. В городе возникла паника.

Иногда, чтобы опровергнуть цифры общих потерь и особенно количество попавших в плен, приводят данные о большом некомплекте соединений и частей к началу операции, что в окружение попали соединения, уже понесшие потери в предыдущих боях. Так, генерал Вашкевич в статье, написанной в духе своего времени, ссылаясь на данные К. Типпельскирха [74], выразил сомнение в истинности немецких данных о потерях советских войск:

«После Великой Отечественной войны гитлеровские генералы хвастались, что «русские в районе Вязьмы потеряли 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий, 663 тысячи пленными, 1242 танка и 5412 орудий». Но эти цифры или приснились им, или явились сознательным обманом своего фюрера, чтобы вместо гнева получить чины и награды. В самой крупной группировке, оказавшейся в окружении, т.е. в 19-й армии и группе генерала Болдина, было 9 стрелковых и одна кавалерийская дивизия, сильно ослабленных в предыдущих боях и едва насчитывавших 1/4—1/5 часть своего штатного состава. Некоторое исключение составляла 2-я стрелковая дивизия. Что же касается танковых бригад (127, 126 и 147-й), имевшихся в 19-й армии и приданных на усиление 2-й стрелковой дивизии, то в них было два танка – один КВ и один Т-26, к тому же без горючего [359]. В 20, 24 и 32-й армиях, также оказавшихся в окружении, было значительно меньше и дивизий, и боевой техники» [60].

Вашкевич верно подметил, что в окружении под Вязьмой не было столько стрелковых дивизий, сколько указали немцы, и что там оказалась лишь одна кавалерийская. Они сделали такой вывод на основании анализа захваченных документов о принадлежности пленных к тем или иным частям. Просчитались они и в отношении танковых дивизий, которые почти все были переформированы в танковые бригады. Иногда вполне справедливо высказывают сомнения и в достоверности немецких данных о уничтоженных и захваченных 1277 танках. В составе трех фронтов к началу операции было 1044 танка. Из окружения вывели буквально единицы. А немцы захватывали и сборные пункты поврежденных машин, и ремонтные базы с подбитыми танками. Конечно, они засчитали в трофеи и танки, подбитые и уничтоженные ранее, в том числе не подлежащие восстановлению и собранные для отправки на переплавку. В Резервном фронте из 164 эвакуированных после боев под Ельней танков в ремонт отправили 34, остальные 130 не подлежали восстановлению. Брянский фронт к 30 сентября потерял 202 танка. Аналогичная картина сложилась и на Западном фронте. Вряд ли успели все из них вывезти в тыл.

Не надо забывать о большом числе частей фронтового и центрального подчинения, а также многочисленных строительных и тыловых частях и учреждениях, которые до окружения почти не имели потерь. Но главное – следует учитывать, что пленных и трофеи немцы начали брать еще до того, как им удалось ликвидировать «котлы». Отдел разведки и контрразведки группы армий «Центр» ежедневно и скрупулезно вел подсчет количества пленных и трофеев, захваченных армиями. В документах врага можно встретить отголоски споров в отношении доли каждой армии в захваченных трофеях. Приводить данные за каждый день не буду, ограничусь обобщенными сведениями за армии – до ликвидации «котлов».