Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

А теперь от частного анализа сведений по 1941 г. перейдём к общей картине использования людских ресурсов СССР за весь период Великой Отечественной войны. Финал многомесячной работы над статьёй, давшийся непросто, в т. ч. ценой потери места работы автора в корпорации ЭЛАР (передаю «привет» одному из персонажей данной статьи). Мы шли к этому в течение всей публикации, осторожно подбираясь к главному. Значительную часть нижеприведённых цифр составляют архивные сведения, по крупицам собранные автором. Часть их рассекретили совсем недавно, в 2009–2011 гг.

В качестве исходной численности РККА и РКВМФ в 4 665 855чел. принимаем сведения на 22.06.41 из книги М.В. Захарова «Накануне великих испытаний» (М.: Воениздат, 1968, с. 254) со ссылкой на архивный источник (ЦАМО РФ, ф. 15-А, оп. 2245, д. 83, л. 1). Будучи в 1960–1971 гг. начальником Генерального штаба ВС СССР, он при написании своего прорывного труда использовал, безусловно, самые проверенные данные. Отметим, что в эту численность не входит ресурс призванных по скрытой мобилизации на «Большие учебные сборы» (далее БУС) к 10 июня 1941 г. 755 859 чел. 1-й категории военнообязанных запаса обученного рядового и младшего начсоставов, а также 46 279 человек начальствующего и политического составов, всего 802 138 чел. Они включены в общую численность мобилизованных в связи с началом войны в 1941 г. (14 млн чел.). Принято это в связи с тем, чтобы избежать путаницы, обычно возникающей в аналогичных исследованиях: численность привлечённых на БУС воинов некоторыми авторами включается в численность ВС СССР на 22.06.41, другими не включается.

Точка зрения автора настоящей статьи следующая: официально воины, призванные на сборы до начала войны по скрытой мобилизации, в списочный состав войсковых частей не включались, поскольку были временным контингентом, проходящим 45–60-дневные сборы. Зачисление их в списки войсковых частей произошло только после начала мобилизации с 23 июня 1941 г. Поэтому формально в их составе до этого момента они отсутствовали. В ведомостях БЧС войсковых частей их кадровый состав показывался отдельно от приписного, прибывшего на сборы. Даже в отчётности тех соединений, что убыли на Запад до начала войны, была выдержана эта особенность (ЦАМО РФ, ф. 157, оп. 12790, д. 47, л. 83; ф. 144, оп. 13189, д. 68, л. 490). С другой стороны, как уже было сказано выше, нельзя не отметить пользу своевременного прибытия этих формально «неучтённых» в списках кадрового состава лиц, пополнивших 99 стрелковых дивизий до численности, близкой к штату военного времени. Было бы хуже, если бы этого вовремя не произошло.

Остальные источники сведений о численности армии и флота на начало войны, к сожалению, не приводят ссылок на архивные документы и в качестве опоры в исследовании приняты быть не могут.

Дополнительно к 4 665 855 чел. следует прибавить численность пограничных войск НКВД – 167 600 чел, внутренних войск НКВД – 173 900 чел, военизированных формирований других наркоматов на довольствии НКО – 74 950 чел. Всего численность ВС СССР на 22.06.41 принимается в 5 082 305чел. Справедливости ради отметим, что вместе с уже временно находящимися на сборах в войсках 802 138 чел., прибывшими на 45–60-дневные сборы, общая фактическая численность ВС СССР к началу войны равнялась 5 884 443 чел.

Архивные данные показаны в таблице 27 жирным шрифтом.

Численность направленных в народное хозяйство в составе рабочих и строительных колонн НКО, а также в формирования войсковых частей, местной ПВО и вневедомственной охраны НКВД в качестве уменьшающего убыль фактора в расчёты не включена, т. к. подавляющее большинство воинов оставались в составе ВС СССР, не проходя демобилизацию, и из них постоянно черпалось пополнение на фронт (Приказ НКО № 0242 от 05.04.42 – ЦАМО РФ, ф. 4-А, оп. 11, д. 70, лл. 4–7; Приказ НКО № 0786 от 05.10.42 – там же, д. 72, лл. 490–491). Те же, кто прошел демобилизацию и был годен к труду, закреплялись за предприятиями. При ужесточении осенью 1942 г. требований к годности к службе в армии при прохождении медкомиссий и освидетельствований почти все демобилизованные, годные к труду, вновь были призваны в состав ВС СССР на нестроевые должности (Приказ НКО № 336 от 24.10.42, Приказ НКО № 0882 от 12.11.42 – там же, д. 73, лл. 148–153). Ресурс мобилизации воинов, попавших в эти категории, учтён в общем ресурсе мобилизации, поэтому исключать их из учёта нельзя, ибо они оставались в рядах ВС СССР, включающих РККА, РКВМФ, НКВД, военизированные формирования иных ведомств. Реально возвращено в народное хозяйство с исключением из состава ВС СССР – 94730чел. (А.А. Шабаев, С.Н. Михалёв «Трагедия противостояния», М.: МГФ «Ветеран Москвы», 2002, с. 200). Также учтено убытие из ВС СССР осуждённых, направленных в места заключения, – 436 600 чел., и не разысканных дезертиров – 212 400 чел. Некоторая часть из них после осуждения была повторно призвана в ряды ВС СССР и учтена среди таковых 2 237 300 чел.

Общая расчётная величина безвозвратной убыли личного состава ВС СССР, опирающаяся на ранее секретные архивные документы, составила 19,41 млн чел. Очевидно, что если бы стали доступными в архиве исчерпывающие сведения по позициям в таблице 27, которые пришлось определять расчётным путём, то наш анализ мог бы претендовать на окончательную точность.

Согласно приведённым выше сведениям, качество войскового учёта потерь составило всего 44,6 %(8 668 400: 19 413 169). Т. е. ещё хуже, чем мы определили выше (см. главу 3) благодаря анализу имеющихся в ОБД сведений войскового учёта потерь и уточняющих потери сведений – около 55,5 %. Ведь не все учтены в ОБД. В имеющихся в ОБД сведениях нет лиц, никак не учтённых по потерям (около 1,75 млн чел.). Очень мало данных в ОБД по не разысканным дезертирам (212 400 чел.), осуждённым, направленным в места заключения (436 600 чел.), по лицам, направленным в народное хозяйство (94 730 чел.). Поэтому реальный показатель качества войскового учёта потерь снизился с 55,5 % до 44,6 % после анализа всех известных факторов.

Полагаю, что эти цифры должны стать тревожным сигналом для руководства страны, которое просто обязано ввести параллельный способ учёта движения личного состава и его потерь в войсках в дополнение к имеющемуся, основанному на донесениях подчинённых штабов о людях. Здесь не нужно «изобретать велосипед». Всё уже давно придумано. Бывший противник помимо учёта движения личного состава придумал ведение отчётности по движению солдатских жетонов (медальонов).

Немцы после войны 20 лет вели в ФРГ обобщающую кропотливую работу по сбору учётных данных по всем своим подразделениям, составив списочные перечни вплоть до каждой роты и взвода за все годы войны. Имея помимо приказов частей по личному составу на прибытие-убытие ещё и массив дублированных сведений о движении опознавательных солдатских жетонов (составлялись один раз в 5 суток), полномочные лица объехали все города и веси Германии и не только её, и методично уточнили через уцелевших бойцов тех или иных погибших взводов, рот, батальонов, полков и дивизий – кто куда делся: «Курт Штайнер 2–5 марта 1943 г. был ещё среди вас или пропал в этот период? Если пропал, то где?» А если никто из бывших сослуживцев точно не мог вспомнить – когда и где пропал Курт Штайнер и в какой день между 1 и 6 марта (днями учёта жетонов – на 1 марта он в подразделении, а 6 марта его уже нет), то такому пропавшему немцу присваивали учёт его судьбы по её общности с судьбами других бойцов, кто обладал хоть какой-то долей ясности. Например, если пропал Иоганн Вольф из той же 4-й роты 412-го пехотного полка, что и Курт Штайнер, 2 марта 1943 года в районе между населенными пунктами Синявино и Гонтовая Липка, то и Курту Штайнеру, поскольку и он, и его жетон делись неизвестно куда к 6 марта, по общности судьбы записывали – пропал без вести в районе восточнее Синявино 2 марта 1943 года. А если взять в военном архиве карту расположения подразделений 412-го полка на март 1943 г., то мы увидим точное место либо его безвестной гибели в бою с нашими войсками в болотах опорного пункта немцев в «Роще Круглой» Ленинградской области, либо пленения с последующей гибелью где-то там же. И за 20 лет этой работы от 2,4 миллиона пропавших без вести у немцев осталось всего 80 тысяч и почти все с указанием точных дат и мест пропажи, а также частей и соединений.