Герберт Уильям Парк - Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады

Так, постепенно, вся восточная часть острова была очищена от карфагенян и тиранов. Но наемники в связи с этим процессом не упоминаются. Однако многие ссылки на колонистскую деятельность Тимолеонта заставляют предположить, что с отпадением нужды в наемниках он позволил тем из них, которые пожелали, расселиться в малонаселенных городах Сицилии. Во всяком случае, благодаря настойчивым и неразборчивым в средствах усилиям он принес на остров мир. Ибо около 20 лет история Сицилии не заполнена событиями, что указывает, видимо, на период восстановления, не потревоженный наемниками или тиранами, принимающими их себе на службу. Самовластие и военный профессионализм потеряли господствующее положение до прихода Агафокла, типичного кондотьера, повторившего путь прихода к власти Дионисия.

Ко времени восшествия на престол Александра греческие наемники стали утверждаться на службе соперничающих автократий Европы и Азии. Далее необходимо исследовать, какую роль они сыграли в войне между этими двумя силами. Сначала рассмотрим их деятельность на стороне, потерпевшей поражение.

В последние годы своего правления Артаксеркс III Ох не испытывал особой нужды в наборе наемников. Персидской империи удавалось сохранять внутреннее единство лучше, чем в предшествующие 80 лет, и лишь в 340 г. новая угроза из-за рубежа потребовала новых военных усилий. Мощь Филиппа II Македонского неуклонно возрастала, и уже шестью годами раньше Исократ, выражая, как обычно, актуальные идеи своего времени, приветствовал его как предводителя похода против Персии. Поэтому, когда наконец в 340 г. Филипп II осадил Перинф и таким образом установил полный контроль над Геллеспонтом, Артаксеркс III не мог позволить, чтобы его войска оставались в бездействии, пока не падет последний буферный полис между Персией и Македонией. Сатрапам Малой Азии было приказано помочь Перинфу всей своей мощью. Поэтому они объединились в посылке «в Перинф отряда наемников, достаточных средств и достаточных запасов продовольствия, снарядов и других материалов, необходимых для проведения военных действий». Армией сатрапов командовал Аполлодор, афинянин на службе у Арсита, сатрапа Фригии Геллеспонтской. (Аполлодор был похоронен в афинском Керамике. Следовательно, он умер не в изгнании.) Между тем другим выдающимся полководцем был Аристомед из Фер, смертельный враг Македонии, которому позднее суждено было сыграть выдающуюся роль на службе Персии. Наемники успешно высадились в Перинфе и настолько усилили оборону города, что Филиппу II не удалось его взять. Его вынудили отступить и переключить все свое внимание на Скифию, а затем и на Центральную Грецию, перед тем как снова обратиться к Востоку.

Однако после передачи под его управление Эллады Филипп II мог теперь думать о нанесении прямого удара по господству Персии в Малой Азии. Между тем Артаксеркса III сменил Дарий III, который готовился к нападению Филиппа IL Но, хотя Филипп мог претендовать в этой войне на роль предводителя всей Греции, его наиболее опасными противниками были греки на службе Персии. Некоторые из них были изгнанниками или даже врагами Македонии, но большая их часть, особенно простые воины, видимо, были вынуждены оставить городскую жизнь и приобрести военную профессию. На таких воинов постановления Коринфского конгресса почти не распространялись.

В 336 г. (весной) Парменион и Аттал были посланы с войском численностью 10 тысяч человек и, вероятно, высадились на Азиатское побережье Геллеспонта. Вероятно, они сделали своей базой Кизик, потому что, пока они совершали рейд в Тевфранию, Мемнон, командовавший персидскими войсками, попытался с 5 тысячами наемников захватить город внезапным нападением. Он перешел через горный хребет Ида, но не добился успеха, поэтому повернул назад с 4 тысячами человек (Полиен). И все же, благодаря своему стратегическому таланту, Мемнону удалось сдерживать македонские силы, значительно превосходившие его войско по численности. Но сложное положение облегчилось, когда молодой царь Александр предал Аттала смертной казни и вызвал Пармениона, видимо с большей частью его войск.

Возможно, вместо Аттала прислали Каласа, во всяком случае, он появляется позднее с армией наемников и македонцев, пытающейся продвинуться в Троаду. Но Мемнон (летом 335 г.?) устроил ему засаду и заставил отступить к Ретею (мыс и город в Троаде на берегу Геллеспонта). Ни один источник не сообщает об отзыве Класа, возможно, потому, что он с небольшим войском оставался и удерживал плацдарм на Азиатском побережье Геллеспонта вплоть до высадки Александра. Такое предположение объясняет, почему войска персов не смогли воспрепятствовать этой высадке.

Далее объединенные персидские войска располагаются лагерем в Зелее (юго-западнее Кизика), где сатрапы, видимо входившие в командование, держали военный совет. Мемнон советовал уклониться от сражения и сдерживать противника разорением местности, поскольку македонцы превосходили персов в численности пехотинцев (Арриан). Диодор, вероятно, предваряет события, утверждая, что Мемнон предложил план широкого вторжения в Македонию и переноса туда войны; но Курций добавляет справедливое замечание, что больше пользы принесло бы удержание Киликийского прохода. Однако все персы выступили против плана. Возможные последствия такой стратегии дают обильную пищу для догадок. Но еще более интересна причина, которая заставила Мемнона предложить его план, – тот факт, что Александр располагал численным превосходством в пехоте. Арриан оценивает персидские войска перед битвой при Гранике численностью лишь 20 тысяч местных конников и чуть меньше 20 тысяч пехотинцев-наемников. Никакой собственно персидской пехоты не упоминается, и отсутствие упоминания столь подчеркнуто, что невозможно усомниться в убежденности Арриана в наличии причины отставания персов в численности. Александр, вероятно, выставил против них 32 тысячи пехотинцев и 4800 конников. Но такая оценка сил вызвала ненужные затруднения у некоторых историков.

Что касается самой битвы при Гранике, то обстановка, приводимая Аррианом, не вполне убедительна. Персидскую кавалерию выстроили вдоль крутого берега реки для отражения атаки македонцев. Наемники-пехотинцы выстроились отдельным контингентом позади кавалерии и были практически лишены возможности участвовать в сражении. Такое странное построение нельзя оправдать никакими стратегическими соображениями. Поэтому, видимо, нужно принять объяснение, что персов захватили врасплох и они не могли построиться в боевой порядок до того, как войска Александра форсировали реку. Затем, согласно Арриану, Александру удалось прорвать конный строй персов сначала своей кавалерией, а затем фалангой. После этого он обратил внимание на наемников. «Этот контингент оставался стоять там, где его поставили сначала, больше от изумления неожиданным результатом боя, чем от решимости сражаться». Затем Александр атаковал их по фронту и флангов своей кавалерией и беспощадно истребил их. Македонцы убили всех, за исключением 2 тысяч пленных и «тех, кого не заметили среди убитых» (Арриан). Плутарх соглашается лишь с тем, что Александр не сразу совершил нападение. Наемники «сгрудились у пригорка и выспрашивали условия сдачи», которые были отвергнуты. Как указывал Дельбрюк, трудно вообразить, чтобы Александр уничтожил контингент «отчаявшихся воинов» численностью около 20 тысяч человек и при этом отделался гибелью всего 85 конников и 30 македонских пехотинцев. Он предлагает версию, что на самом деле численность греческих наемников была гораздо меньше.