Вольдемар Балязин - Жизнь и смерть Софьи-Шарлотты в Петербурге (Браки Романовых)

Царица почти всегда сопровождала своего мужа и в походах и в поездках, а, что касается его племянницы, то здесь дело обстояло иначе - Екатерина Ивановна была просватана за герцога Мекленбургского Карла-Леопольда и плыла в Данциг, чтобы стать там его женой.

Этот пассаж является для Вас, уважаемый читатель, совершенно неожиданным, и поэтому автор с удовольствием разъяснит его, так как до сих пор племянница Петра упоминалась лишь как второстепенный персонаж и Вы могли не обратить на нее внимания.

Екатерина Ивановна появилась на страницах этой книги, когда шла речь о ее матери, вдовствующей царице Прасковье Федоровне, переехавшей весной 1708 года в Петербург. Двумя годами позже девятнадцатилетняя Екатерина Ивановна присутствовала на свадьбе своей семнадцатилетней сестры Анны с герцогом Курляндским Фридрихом-Вильгельмом.

Как Вы, уважаемый читатель, помните, герцог по дороге в Курляндию скончался, и Анна Ивановна, прожив с ним два месяца, оставаясь вдовой, проживала то в Митаве, то в Петербурге, то в подмосковном селе Измайловском.

А Екатерина жила с матерью - царицей Прасковьей Федоровной, то в Петербурге, то в Измайлове.

Была она маленького роста, очень пухленькая, с необыкновенно черными глазами и волосами цвета воронова крыла. Она отличалась чрезмерной болтливостью, громким и частым смехом и великим легкомыслием. К тому же с юных лет знали ее, как особу ветреную, склонную к любовным утехам с кем попало: лишь бы был ее герой хорош собой и силен, как мужчина. Ей было все равно: князь ли перед ней, паж или слуга.

Камер-юнкер Фридрих-Вильгельм Бергольц, уроженец Голштинии, называл ее "женщиной чрезвычайно веселой, которая говорит все, что взбредет ей в голову".

Когда Екатерине Ивановне исполнилось 24 года, ее дядя - царь Петр решил выдать ее замуж за Мекленбург-Шверинского герцога Карла-Леопольда.

История сватовства была не совсем обычной: в январе 1716 года к Петру попросился на прием мекленбургский советник Габихсталь и передал царю письмо своего господина, в котором он просил руки вдовствующей герцогини Курляндской Анны Ивановны.

Однако, Петр, руководствуясь собственными соображениями, предложил руку Екатерины Ивановны.

В тот же вечер царь объявил Екатерину Ивановну невестой Карла-Леопольда и сообщил Габихсталю, что в ближайшие дни поедет в Данциг.

Пока Петр был еще в Петербурге, Габихсталь и русский представитель вице-канцлер Павел Шафиров заключили свадебный контракт, по которому герцог Карл-Леопольд обязывался немедленно вступить в брак, с подобающим торжеством, в том месте, какое будет назначено по взаимному соглашению. Екатерина, как и все ее русские слуги, останется православной, а в ее резиденции будет сооружена православная церковь. Герцог обязывался ежегодно выплачивать жене 6000 ефимков денег, а если умрет раньше ее, то закрепит за нею Замок Гистров с ежегодным доходом в 25 000 ефимков. (В России "ефимком" называли немецкую монету "иоахимсталер").

Петр обещал дать невесте 200 000 рублей приданого. Кроме того, он обязался отбить у шведов Висмар с Барнемюнде, который отошел от Мекленбурга к Швеции еще 70 лет назад по Вейстфальскому миру 1648 года.

К свадебному контракту был приложен особый - сепаратный артикул", - в котором Габихсталь брал обязательство до свадьбы герцога предъявить точное доказательство, что герцог разведен с первой женой.

Почему же этот "сепаратный артикул" здесь появился? А дело было в том, что Карл-Леонид, вступая в брак с Екатериной Ивановной еще не развелся со своей первой женой Софией-Гедвигой принцессой Нассау-Фрисландской.

Герцог, хотя уже и не жил с нею, но еще и не развелся, потому что на развод у него просто не было времени: он беспрерывно воевал со своими подданными, которых считал заговорщиками и его потенциальными убийцами. С таким сбродом, считал Карл-Леонид, нельзя церемониться, и потому он без суда и следствия хватал кого угодно и, попирая собственные законы, бросал в тюрьмы и посылал на эшафот.

Ко всему прочему, был он очень жаден и скуп. Его любимой поговоркой была такая: "Старые долги не надо платить, а новым нужно дать время состариться".

В Петербурге знали об этом и Прасковья Федоровна умоляла Петра выдать Екатерину Ивановну замуж в его присутствии, строго наказав герцогу, чтоб он берег жену.

27 января 1716 года Петр, царица Екатерина Алексеевна, царевна Екатерина Ивановна и немалая их свита вышли из Кронштадта на корабле в море и взяли курс на Данциг.

Корабль пришел в Данциг 1 марта. В это время герцога здесь не было, но царская фамилия была встречена со всеми почестями. До приезда герцога в Данциг царь, царица и Екатерина Ивановна остановились во дворце епископа Эрм-Ландского князя Потоцкого. Наконец, на седьмой день, 8 марта в Данциг из столицы Мекленбурга-Шверина приехал Карл-Леопольд. Петр обнял и поцеловал его, а герцог сразу же стал вести себя перед царем откровенно покорно и даже униженно. Однако, по отношению к августейшим дамам - двум Екатеринам - был он меланхоличен и подчеркнуто холоден.

Следующие дни у каждого из героев этой истории проходили по-разному: Екатерина Ивановне показывали местные достопримечательности - замки, музеи, богатые дома и окрестности Данцига.

Петр проводил время по большей части среди солдат и офицеров своего корпуса, размещавшегося неподалеку от Данцига, и на кораблях большого русского флота, стоявшего у Балтийского побережья.

Сопровождавшие его дипломаты вице-канцлер Шафиров, Головкин и Толстой делили время между работой над русско-мекленбургским союзным договором и составлением брачного контракта.

Меж тем в Данциг приехал Август II Сильный и в его честь в Данциге началась новая вакханалия пиров и балов. А между Петром и Карлом-Леопольдом наступило охлаждение, да и Екатерина Ивановна увидела в нем бездушного эгоиста и самодура. И все же свадьба состоялась. 8 апреля герцог сначала нанес визит Петру, где застал и польского короля. Здесь Петр наложил на него орден Андрея Первозванного и все присутствующие при этом зашли в покои Екатерины Ивановны и, взяв ее и царицу, пошли в наскоро построенную, перед тем стоявшую совсем рядом, небольшую православную часовню.

Там молодых обвенчал православный архиерей, - духовник Екатерины Ивановны, приплывший с нею в Данциг, и оттуда все, кто был при венчании, пошли во дворец герцога, тоже оказавшийся совсем неподалеку.

Свадебное пиршество было довольно скромным и гостей было не много.

Сохранилось свидетельство обер-маршала герцога Эйхгольца, что Карл-Леопольд среди ночи ушел из спальни, почувствовав, что не может выполнить своего супружеского долга.

Через несколько дней молодожены уехали в Шверин, чтобы подготовиться к приезду туда Петра.