Валерий Гуляев - Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории

Царские дворцы были не единственными местами, где находились ценные таблички. Все столичные города и главные провинциальные города Ассирии имели храмовые библиотеки и даже, вероятно, частные библиотеки. Значительными собраниями текстов располагали Ашшур и Нимруд, а англо-турецкие раскопки в Султан-Тепе, близ Харрана, выявили богатейшую коллекцию литературных и религиозных текстов, принадлежавших жрецу бога Луны Сина по имени Курди-Нергал и включавших, кроме таких хорошо известных произведений, как «Эпос о Гильгамеше», «Легенда о Нарам-суэне» и «Повесть о страдальце-праведнике», многие другие шедевры литературы – наподобие «Рассказа бедного человека из Ниппура», которые прежде были неизвестны.

Когда древние таблички доставлялись в Ассирию, их хранили в первоначальном виде или же с них снимали копии с помощью мелкого и изящного клинописного письма, характерного для данного периода. Многие тексты были частично или полностью переписаны и приспособлены к моде дня, но другие копировались один к одному с оригиналом, и часто случалось так, что писец оставлял пустоты вместо слов и предложений, которые на официальной табличке были разрушены, и, добавляя свои собственные комментарии, писал на краю таблички у л иду — «Я не понимаю» или хепу лабиру — «Старое повреждение». Иногда писец не выражал свой стиль в глине, а отражал его в воске, наложенном на дощечки из дерева или слоновой кости, скрепленные друг с другом с помощью металлических петель. В 1953 г. ряд таких дощечек с письменами был открыт в Нимруде в колодце, куда их бросили во время захвата города врагом. В то время как административные и коммерческие документы обычно хранили в глиняных сосудах или корзинах, библиотечные таблички, по-видимому, клали на полки, но поскольку их всегда находили разбросанными на полу разрушенных зданий, крайне трудно понять метод классификации в таких библиотеках. Однако мы знаем, что таблички одной и той же серии были пронумерованы или заканчивались на специальной линии, оглашающей первое изречение следующей таблички. Например, табличка III «Энума элиш» (эпоса о сотворении мира) заканчивается фразой: «Они основали для него царское помещение»; с этой же фразы начинается и повествование таблички IV. Табличка XI ассирийской версии «Гильгамеша» имела такой конец: «Табличка XI из „Он, кто видел все сущее“ (из серии о Гильгамеше); написанная согласно оригиналу и отредактированная. Дворец Ашшурбанапала, царя Вселенной, царя Ассирии». Та забота, с которой эти письменные реликвии прошлого были собраны, и тщание, с которым они сохранялись, делает честь не только писцам, но и царям – их господам. Парадоксально, что именно ассирийцы – люди, которые произвели в мире так много разрушений, спасли для человечества огромную часть духовных сокровищ Шумера, Аккада, Вавилона и их собственной страны.

По первоначальному замыслу, в полном соответствии с существующими в историографии традициями, я хотел завершить эту книгу коротким заключением, где были бы подведены общие итоги изучения более чем 7000-летней истории Месопотамии. Но драматические события последних 12 лет (американо-иракские войны 1991 и 2003 гг.) заставили меня отказаться от прежнего намерения и совершенно по-новому построить эту заключительную главу работы. Прежде всего, меня до глубины души возмутил общий настрой западной (и особенно американской) прессы, которая постоянно внушала тезис о том, что иракский народ – это темная, забитая масса, покорно несущая ярмо деспотичного режима Саддама Хуссейна. После неожиданно быстрой победы тон репортажей журналистов и передач телевидения несколько сменился, но и теперь иракцы предстают перед нами либо как грабители и мародеры, либо как фанатики-мусульмане, действующие в духе пугающих нас шиитских праздников – самоистязаний беснующейся толпы в сотни тысяч человек.

И это не удивительно. Мы хорошо знаем, чьи социальные заказы выполняют упомянутые «акулы пера» и кто щедро оплачивает (и, соответственно, заказывает) пропагандистскую «музыку». Меня очень удивляет та смелость (можно сказать – самоуверенность), с которой и наши, и зарубежные журналисты берутся судить о такой сложной стране, как Ирак, с его многонациональным населением (арабы, курды, айсоры и т. д.), пробыв в жаркой Месопотамии всего одну-две недели и совершив несколько коротких вылазок в «глубинку» на современных джипах с кондиционерами из фешенебельных отелей Багдада.

Надо достаточно долго пожить в стране и поработать бок о бок с ее людьми, чтобы правильно понять их характер, настроения и чаяния. Я думаю, что мое многолетнее пребывание в Ираке в качестве сотрудника археологической экспедиции Академии Наук СССР (12 лет, по три месяца каждый год, 1969–1980 гг.) дает мне право высказать свое мнение об иракцах.

Есть и еще один важный вопрос – наличие надежной информации о богатом прошлом Месопотамии и о том, как эта информация используется (или не используется) сейчас в СМИ и в научно-популярных изданиях. На эти размышления навела меня не так давно услышанная по радио «Эхо Москвы» передача, посвященная древнему и современному Ираку. Выступали две дамы, снявшие незадолго до последней войны телефильм. Для этого им понадобилось что-то около двух или трех недель. И поскольку обстановка в стране была уже тогда напряженной и предгрозовой, то, вполне естественно, им пришлось столкнуться с определенными трудностями при съемках своего фильма. Меня поразили в этом радиовыступлении две вещи. Во-первых, дамы даже в своем устном рассказе о древней истории страны сделали ряд грубых фактических ошибок. Следовательно, их предварительное знакомство с объектом будущих съемок оказалось никудышным и нужную информацию они так и не смогли (или не захотели) получить. Во-вторых, ничтоже сумняшеся они заявили, что в России (и в СССР) никогда не было крупных исследователей прошлого Ирака и российские ученые в Месопотамии до сих пор не бывали. Таким образом, получалось, будто бы обе наши отважные путешественницы – подлинные первопроходцы в области освещения богатейшей истории Месопотамии; или, во всяком случае, они такие первопроходцы в нашей стране. Вот уж воистину: «Нет пророка в Отечестве своем!» А как же быть с нашей всемирно известной научной школой востоковедения, корни которой уходят еще в XIX век? Да и археологи России, как известно, внесли свой заметный вклад в дело изучения месопотамской истории.

Какова же судьба древностей Ирака сейчас, после ожесточенных бомбардировок, обстрелов и вакханалии грабежей главных археологических музеев страны в Багдаде и Мосуле? Но сначала я хочу рассказать о людях Ирака современного (или точнее – «довоенного», то есть до ирано-иракской войны 1980–1989 гг. и американо-иракских кампаний 1991 и 2003 гг.). Речь пойдет о встречах с представителями самых разных слоев иракского общества – от рафинированной интеллигенции и высших правительственных чиновников и до простых (часто даже неграмотных) крестьян-феллахов из городков и деревушек северо-западного Ирака – во время пребывания в стране нашей археологической экспедиции.