Александр Север - Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции

После убийства губернатора Кропоткина Григорий Гольденберг собственноручно написал воззвание «К русскому обществу», в котором называл общество «единственным попустителем жестокостей, совершаемых над социалистами», излагал причины, почему он поднял руку на губернатора и призывал «возвысить голос за поруганное человеческое достоинство». После убийства Григорий Гольденберг скрылся в Киеве, оттуда через Харьков проехал в Санкт-Петербург. Там он предложил руководству «Земли и Воли» свои услуги по убийству российского императора. От его предложения отказались по национальной причине… Руководство решило, что убийца должен быть русским.

Зато его предложение приняло руководство другой организации «Народная воля». Он участвовал в рытье подкопа под Московско-Курскую железную дорогу. Затем поехал в Одессу за динамитом, но в середине ноября 1878 года был задержан на обратном пути с полным чемоданом взрывчатки. В начале февраля 1880 года он рассказал все, что знал о революционном подполье. Свое странное поведение подробно мотивировал. С одной стороны, он видел «тяжелый и кровавый путь» социальной партии и фракции террористов, «усилия, мучения и страдания всей молодежи», с другой стороны, «ни в народе, ни в обществе, ни среди молодежи нигде ничего не сделано».

Он находил, что «политические убийства не только не приблизили Россию к политической свободе», но «вызвали страшную всесокрушающую реакцию». Его испугала мысль, что новые смертные казни вызовут новые политические убийства, «а эти в свою очередь заставят правительство принять еще более крайние меры… пока победителем из этой неравной борьбы не выйдет все-таки правительство»…

Его пугала и мысль, что «то отрадное по своим стремлениям движение в пользу политической реформы, которое мы видим сейчас, может под влиянием всех преследований в конце концов заглохнуть на долгое время».

Поэтому, «желая содействовать скорейшему переходу к другому лучшему положению вещей, желая многих спасти от угрожавшей им смертной казни, он решился на самое страшное и ужасное дело… раскрыть всю организацию и все ему известное, и, таким образом, предупредить ужасное будущее»…

Цель его была, «чтобы правительство отказалось от целого ряда репрессивных мер», «отнеслось спокойно к виновникам печальных событий, на которые они, однако, шли под влиянием своих гражданских убеждений, а не личных каких бы то ни было выгод».

После такого предисловия Григорий Гольденберг выдал себя, свою невесту, своих личных друзей, все, что знал, притом без всякого расчета. До суда он так и не дожил — в середине июня 1880 года повесился в камере [43] Сватиков С. Г. Указ. соч. Глава третья, http://www.pseudology.org/ Narodovoltsy/Glava_3.htm. .

Среди названных предателем лиц следует выделить Айзика Борисовича Арончика. По окончании одесского реального училища он поступил в институт инженеров путей сообщения, но бросил учебу в 1879 году. С революционерами бывший студент начал общаться в 1878 году. Предатель Богославский сообщил, что Айзик Арончик познакомил его с членами революционного кружков в Кременчуге, бывшими учениками кременчугского реального училища, евреями — Борисом Членовым, Лурье и Гуревичем, которые доставляли средства партии «Земля и Воля» и оказывали ей разные услуги. Григорий Гольденберг считал Айзика Арончика народником, который «пристал к фракции террористов только под влиянием текущих событий».

Айзик Борисович Арончик был арестован в Санкт-Петербурге 17 марта 1881 года, по подложному паспорту Золотницкого. При обыске у него был найден листок «От исполнительного комитета имп. Александру III» от 3 марта 1881 года. Было установлено, что одновременно поселился и затем выбыл с ним из гостиницы «Москва» Николай Саблин, застрелившийся 3 марта в конспиративной квартире на Тележной улице.

Самое серьезное обвинение было выдвинуто против Айзика Арончика Григорием Гольденбергом, который сообщил, что Арончик, хотя и недолго, работал в подкопе на Московско-Курской дороге, в Москве; работал плохо и от работы был отстранен. Затем ему дали роль хозяина конспиративной квартиры, там же, в Москве, которую он и исполнял с Галиной Чернявской под именем супругов Силантьевых. Эта квартира служила убежищем для участников взрыва царского поезда 19 ноября 1879 года. Еще Айзику Арончику вменялась в вину роль одного из наиболее доверенных агентов Исполнительного Комитета «Народной Воли». По решению суда был приговорен к пожизненной каторге. Умер в 1888 году в тюрьме.

Из менее известных террористов можно вспомнить Ипполита Иосифовича Млодецкого в связи сего покушением на главного начальника «Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия» графа Михаила Тариеловича Лорис-Меликова 20 февраля 1880 года. Совершил акцию по собственной инициативе, даже не поставив в известность Исполнительный комитет «Народной воли». Был задержан на месте преступления и казнен по приговору суда.

Из дел, по которым судили народовольцев в 1880 году, на первом месте стоит, конечно, так называемый «процесс шестнадцати»— по нему проходили несколько участников подготовки покушений на царя. По этому делу судились два еврея: член Исполнительного Комитета Аарон Зунделевич и наборщик типографии «Народной Воли» Лейзер Цукерман. О них мы рассказали выше. На скамье подсудимых должны были находиться член Исполнительного Комитета Григорий Гольденберг и наборщик Абрам Лубкин, но они покончили с собой.

Из дел, разбиравшихся в Киеве, заслуживают внимания дело Розовского и дело Прицкера. О том, как первого отправили на казнь, можно прочесть в романе Льва Николаевича Толстого «Воскресение».

Иосиф Исаакович Розовский, сын бухгалтера торгового дома в Киеве, родился в 1861 году и осенью 1879 года был студентом 1 курса физико-математического факультета университета святого Владимира, по официальным сведениям, имя его ни разу не встречалось в связи с каким-либо государственным преступлением. Да это было и естественно: ему было всего 18 лет. По свидетельству Михаила Родионовича Попова, стоявшего во главе революционных групп в Киеве в 1879– 80 годах и знавшего детально все дела и всех людей, Иосиф Розовский пошел на эшафот ни за что.

«Он решительно не принимал участия в революционных делах, если не считать его знакомства по университету со студентом Игнатием Ивановым, который привел к нему на ночлег Сергея Диковского. Кроме сочувствия к гонимым, за Розовским не было никакого другого преступления…»

По полицейским данным, собирание сведений об Иосифе Розовском было сопряжено с большим трудом, благодаря его запирательству, отказу давать показания и т. п. На него указал задержанный с несколькими экземплярами прокламаций Родионов, якобы он получил их от Иосифа Розовского. На суде он отказался от своих показаний, но было поздно. В деле фигурировали и другие доказательства «вины» Иосифа Розовского. При обыске у него нашли литографированную программу партии «Народной Воли», нецензурное стихотворение (Некрасова) «Пир на весь мир», написанное его почерком, бланки Новороссийского университета и несколько револьверных патронов. Иосиф Розовский отрицал принадлежность ему программы, патронов и бланков. Не признал себя виновным в принадлежности к партии и в распространении прокламаций.