Александр Север - Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции

Какие конкретно цели преследовали заговорщики и почему в успешной реализации этого проекта были заинтересованы не только в Петрограде, но и в Лондоне? По утверждению Василия Маклакова, Феликс Юсупов и его сообщники полагали, что после устранения Григория Распутина императрица потеряет душевное равновесие и ее придется поместить в психиатрическую больницу. Тогда все переменится, и царь «сделается хорошим конституционным монархом». В таком развитии событий были заинтересованы и в Лондоне. Ведь реальной политической властью в стране обладали бы партии, которые доказали свое «англофилию».

Хотя был более весомый аргумент в пользу нейтрализации Григория Распутина. Вот что об этом написала жена Родзянко матери Феликса Юсупова (обе дамы были в курсе деталей «заговора» и активно поддерживали его) 1 декабря 1916 года: «После официального сообщения о предложение Германии и Австрии начать мирные переговоры очень опасаются распутинского согласия на заключение мира помимо союзников. Все вероятно. Послы французский и английский жаловались… что их принимают с трудом, а Германия через Александру Федоровну старается восстановить царя против союзников. Никогда Россия не видела таких черных дней и таких недостойных представителей монархизма» [134] Соловьев О. Ф. Обреченный альянс. С. 165–166. .

Руководитель военно-разведывательной миссии Самуэль Хор подразумевал «Распутина и его компанию» (т. к. она «является скрытой движущей силой антивоенных группировок», опасность сепаратного мира оставалась). Например, британец в своем донесении директору военной разведки 9 декабря 1916 года (озаглавленном «Состояние общественного мнения в России») отмечал рост недовольства царским правительством во всех социальных слоях, причем у «трудящихся классов» оно сосредоточивалось в основном «на плачевном состоянии в сфере продовольствия». Так, недавно «произошло несколько угрожающих стачек в Петрограде и в других промышленных центрах». Причем, начавшись в качестве демонстраций против войны, они «завершились манифестациями против правительства». Обнадеживающим симптомом разведчик считал преобладание либеральной оппозиции над «темными силами» [135] Там же. С. 160. .

Поступок убийц Григория Распутина встретил одобрение и поддержку не только среди членов императорской семьи, но и среди сотрудников британского посольства. Так, 19 декабря 1916 года английский посол Бьюкенен неожиданно устроил в фешенебельном ресторане Контана вместо традиционной ежегодной встречи банкет представителей британской колонии с участием Родзянко и Сергея Сазонова. Дипломат, пользуясь случаем, призывал к продолжению войны до победного конца.

Это был не единственный «английский след» в трагедии, разразившейся в особняке Юсупова. Выяснилось, что в заговоре замешан английский офицер Освальд Рейнер — один из друзей Феликса Юсупова по Оксфордскому университету. Как минимум, этот человек знал о готовящемся убийстве [136] Соловьев О. Ф. Там же. С. 167–169. .

Роберт Локкарт признался в своих мемуарах, что был близко знаком с Дмитрием Павловичем, «самым большим англофилом из всех великих князей» [137] Локкарт Роберт Брюс История изнутри// Мемуары британского агента. С. 148. . В отношении остальных убийц Роберт Локкарт написал, что они верили в «старый режим и хотели его спасти», действуя из соображений, «пожалуй, неправильно понятого патриотизма».

Британский разведчик Самуэль Хор признал, что Михаил Пуришкевич предупредил его за две недели о предстоящем убийстве. При этом Хор не проинформировал об угрозе российские власти. Зато он стал первым из западных дипломатов, кто доложил своему правительству подробности ликвидации Григория Распутина. Не скрыл он и расчетов, с этим связанных, в т. ч. на «незамедлительную отставку Протопопова и различных шефов тайной полиции», а также на постепенное устранение с ответственных постов видных распутинцев, которых считал германофилами.

Вот только здесь британская разведка ошиблась. Николай Второй, наоборот, начал заменять либерально настроенных министров сторонниками Григория Распутина. Например, 27 декабря 1916 года председателем Совета министров был назначен князь Николай Голицын, который до этого руководил Комитетом помощи русским военнопленным под патронажем самой императрицы. Также активизировались попытки зондажа сепаратных переговоров [138] Соловьев О. Ф. Обреченный альянс. С. 170–171. .

Либеральная оппозиция также действовала, пытаясь парламентскими и «силовыми» методами повлиять на императора. В частности, лидеры этого течения продолжали разрабатывать план дворцового переворота. Лидер октябристов Александр Гучков свидетельствует:

«План заключался в том (я только имен не буду называть), чтобы захватить по дороге между Ставкой и Царским Селом императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно при поддержке воинских частей, на которые здесь в Петрограде можно рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавляют собой правительство. Таким образом, вы видите, дело пришлось бы иметь не со всей армией, а с очень небольшой ее частью. Надо было бы найти часть, которая бы расположена для целей охраны по железнодорожному пути, а это было трудным. Здесь Петроградский гарнизон не представлял, конечно, трудности, но все-таки мы не желали бы касаться солдатских масс».

Одна из причин того, что этот план не был реализован, — обоснованный страх заговорщиков перед революцией, которую мог спровоцировать их переворот. То, что происходило в начале января 1917 года в Петрограде, в своих мемуарах прекрасно описал британский посол Джордж Бьюкенен:

«Революция носится в воздухе, и единственно не ясно, будет ли она проведена сверху или снизу. О дворцовом перевороте говорили открыто, и на обеде в посольстве один мой русский друг, который занимал высокий пост в правительстве, заявил, что это сводилось просто к тому, будут ли убиты царь и императрица вместе или только последняя. С другой стороны, мог произойти и взрыв народного недовольства, вызванный продолжительной нехваткой продовольствия».

Звучит странно. Посол «дружественной» державы обсуждает с высокопоставленным чиновником планы физического устранения законного руководителя страны. Вместо того, чтобы предупредить императора о грозящей ему опасности, дипломат по просьбе лидеров либеральной оппозиции решил «предпринять последнюю попытку спасти царя». Хотя эта встреча напоминала беседу старшего с младшим, где британец терпеливо объяснял, что нужно делать руководителю великой державы.