Вячеслав Зарубин - Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)

Врангель, сочетая несочетаемое, не раз декларировал единение диктатуры с общественностью. Однако реальность брала свое: в условиях диктатуры места для гражданского общества не оставалось. И Врангель предписывал: дело самоуправлений – не политика, а продовольствие и санитария. Общественность же «была жалка и бессильна», – писал, фактически издеваясь над собой, В. А. Оболенский. «Я знал, что нужен Кривошеину и Врангелю лишь в качестве декорума общественности при осуществляющейся ими диктатуре…» 649.

8 апреля Врангель приказал начать разработку мероприятий по аграрному вопросу. В апреле (с 11-го числа) – мае интенсивно работают комиссии под председательством Г. В. Глинки. Власти нужна была прочная опора, а таковую она видела, подобно П. А. Столыпину, в крепком, твердо стоящем на ногах земельном собственнике – крестьянине-фермере, и хлеб для армии.

Однако достаточно радикальные предложения Врангеля натолкнулись на сильнейшее сопротивление крупных земельных собственников, сумевших эти предложения в значительной степени выхолостить. 25 мая публикуются приказ

Главнокомандующего «О земле» и примыкавший к нему пакет документов по земельному вопросу. Главное в этом приказе: земли казенные и частновладельческие, за рамками не подлежащие отчуждению (определяются волостными земскими собраниями), в первую очередь – необрабатываемые или сдаваемые в аренду, передаются через госаппарат трудовым крестьянам из расчета уплаты 1/5 среднего урожая с десятины ежегодно в течение 25 лет. Выплаты предусматривались более низкие, чем средняя арендная цена на землю.

По мнению Врангеля: «Дух нового закона был понят населением» 650. Обследование земель и определение норм землевладения в большинстве волостей закончилось. Некоторые зажиточные крестьяне предпочли сразу выплатить всю выкупную сумму помещикам и стать полноправными собственниками. Сыграли свою роль и активная пропаганда закона, и недовольство большевистской продразверсткой. Намерения Врангеля способствовать развитию агрокультуры и крепких крестьянских хозяйств нашли поддержку в декларации учредителей Крестьянского союза России 651.

Но очень скоро выявилось два контробстоятельства.

Первое. Несмотря на увещевания Врангеля: «Я сам помещик, и у меня первого придется делить землю!» – всяческое сопротивление проведению реформы оказывали помещики, агитируя против закона, подключая чиновные рычаги для его саботирования, сгоняя арендаторов со своих земель и т. п.

Второе: выжидательная позиция крестьянства. Бедняки, вкусив возможности гражданской войны, привыкли действовать по принципу: все и сразу. Крестьян в целом смущали и «кабальный» срок в 25 лет, и выкуп. Многие, благодаря хорошему урожаю 1919 года, имели значительные запасы зерна. Крестьянский рассудок отказывался верить в солидность режима «одной губернии», предпочитая дожидаться исхода военных действий. Впрочем, не было и серьезных протестов. Так что судить о вероятных результатах земельных преобразований Врангеля в случае долговременности его режима равносильно гаданию на кофейной гуще.

Разделы земли охватили порядка 20 имений, но реформа была доведена до конца только в имении Атманай Филибера-Шатилова Ефремовской волости Мелитопольского уезда, ставшем наглядно-показательным полигоном, причем в ущерб остальной деятельности в уезде 652.

11 мая 1920 года Врангель ввел новую систему организации местной администрации в занятых его войсками местностях Северной Таврии. Гражданское управление вверялась командирам корпусов через состоящих при них начальников гражданской части, приравненных к положению губернаторов и получавших общие руководящие указания от начальника Гражданского управления 653. Но впереди были более широкие преобразования. В начале июля завершила свою работу комиссия по рассмотрению законопроекта о волостном земстве, работавшая под председательством начальника Гражданского управления С. Д. Тверского. Волостная реформа явилась закономерным «довеском» к земельной.

В приказе от 15 (28) июля, который представлял собою доработанные Временные положения о земских учреждениях от 25 мая, Врангель выделил: «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведениям» 654. Восстанавливалось упраздненное деникинским правительством волостное земство, находившемся в ведении волостных земских собраний, которым принадлежала общая распорядительная власть и надзор за исполнительными органами – управами 655. Приказом от 12 октября Положение о волостном земстве было дополнено Положением о земстве уездном. Согласно последнему, уездное земское собрание имело право высказать губернатору свои соображения о дальнейшей судьбе губернского земства. «Если уезды признают необходимым, губернская организация будет сохранена, но уже как добровольный союз земств, в противном случае она может быть заменена областной земской организацией или совершенно уничтожена» 656.

Это был курс на устранение земской оппозиции. «…Вся сельская интеллигенция – учителя, врачи, фельдшера… лишались права участия в волостных земствах. (…) В сущности это было упразднение старого земства, земства, двигавшегося «цензовой» или «демократической» интеллигенцией, земства, имевшего свои навыки и традиции. Создавалось новое крестьянское самоуправление с преобладающим влиянием волостных старшин, подчиненных администрации» 657. Нарождалась вертикаль: бюрократия – крестьянство, не имеющая промежуточных ступеней.

Постановления волостных и уездных земских собраний должна была утверждать высшая правительственная власть (губернская) в тех случаях, когда речь шла об отчуждении и залоге недвижимого имущества, займов, поручительств и гарантий со стороны земств, заключения договоров с частными лицами. Все остальные постановления земских собраний могли, если они противоречили закону, выходили за рамки компетенции либо нарушали порядок действия земских учреждений и, главное – не отвечали общим задачам борьбы за восстановление государственности, быть приостановлены: по волости – начальником уезда, по уезду – губернатором. Решение вопроса о губернском земстве Врангель оставил на будущее 658.

К моменту оставления Русской армией Северной Таврии и отхода в Крым на территории Таврической губернии было избрано 90 волостных советов в 140 волостях 659.

Экономическая политика врангелевского правительства носила в значительной мере импровизационный характер. Тем не менее, она имела свой стержень – июньский приказ Врангеля о введении свободы торговли, распространившейся и на зерно.

Промышленность Крыма за годы гражданской войны пришла в полный упадок. Производство с 1919 года сократилось на 75–85 %; в 1920-м работало 32 предприятия, из них всего 6 с более чем сотней рабочих. Пролетариев насчитывалось 2663 человека 660. Большая часть предприятий обеспечивала военные нужды. Транспорт почти замер.