Олег Ивик - История разводов

Людям знатным приходилось еще сложнее: они были на виду и разводное письмо их устроить не могло, даже если бы и нашелся священник, согласный его написать. А Синод все реже удовлетворял прошения о разводе. В середине девятнадцатого века княгиня Софья Нарышкина решила избавиться от мужа, которого обвинила в целом комплексе грехов: прелюбодеянии, «дурной болезни» и импотенции. Правда, княгиня сама признавала «кажущееся противоречие рождения мною детей при бессилии мужа», но она объяснила, что муж справляется со своими обязанностями «чрез возбуждение посредством онанизма», что лишает княгиню «тех ощущений, которые испытывает любящая женщина».

Медицинская экспертиза подтвердила мужское бессилие князя (признав, впрочем, что оно излечимо «при употреблении надлежащих врачебных средств и соблюдении должного при сем образа жизни»). Но было не совсем понятно, для чего восстанавливать мужские силы князя, – эта же экспертиза подтвердила, что князь не просто болен сифилисом, но имеет «третичные и вторичные припадки сифилитической болезни», а заодно и первичные «недавнего происхождения». Причем, «судя по месту нахождения язв», заражение произошло «через совокупление с женщиной». Таким образом подтвердился и факт прелюбодеяния. Но к этому времени былые вольности с разводами в России давно отошли в прошлое. Бессилие мужа было сочтено недоказанным, ибо от князя родились дети. А для доказательства измены были затребованы свидетели, которых в таком деле непросто найти. В результате брак был сохранен после бракоразводного процесса, который продолжался более двадцати лет.

Проблема развода весьма волновала великого русского писателя Льва Толстого. Собственно, значительная часть романа «Анна Каренина» посвящена тому, что бывает, когда люди расходятся. Правда, развестись в полном смысле слова, с оформлением соответствующих документов, Карениным не пришлось. Обманутый муж, Алексей Александрович, проконсультировался с адвокатом и выяснил, что условия, на которых он может требовать развода, не вполне допустимы для порядочного человека. Поскольку ни физических недостатков, ни безвестного отсутствия одного из супругов в данном случае не наблюдалось, Каренину оставался только развод на основании прелюбодеяния. Адвокат сообщил, что «улики должны быть добыты прямым путем, то есть свидетелями». И он же подчеркнул, что «отцы… протопопы в делах этого рода большие охотники до мельчайших подробностей». Адвокат считал, что «самое обычное и простое… есть прелюбодеяние по взаимному согласию». Алексей Александрович, однако, «был так расстроен, что не сразу понял разумность прелюбодеяния по взаимному согласию». Не понял он ее и в дальнейшем, отказавшись возбуждать судебный иск о разводе.

Анна становится гражданской женой Вронского. Но она теряет возможность видеть сына – при всем благородстве ее бывшего мужа в те времена даже он не мог допустить, чтобы «падшая женщина» общалась с его ребенком. Собственно, Анна после того, как покинула дом, на это и не претендует. От Анны отворачиваются практически все ее бывшие друзья. И даже сестра Вронского отказывает ему в просьбе приехать к Анне. Она говорит брату: «…ты пойми, что я не могу этого сделать. У меня дочери растут, и я должна жить в свете для мужа». Визит Анны в театр оканчивается скандалом: дама в соседней ложе сказала, что ей стыдно сидеть рядом с ней…

Положение жены, оставившей мужа, было невыносимым. Развод был невероятно сложен, дорог, малодоступен и обставлен множеством унизительных процедур. Результатом такого положения вещей становится ситуация, описанная Львом Толстым в его пьесе «Живой труп». История пьесы восходит к реальному уголовному процессу: молодая дворянка, Екатерина Гимер, была осуждена к ссылке в Енисейскую губернию «за двоемужество».

Муж Екатерины, Николай Гимер, был уволен со службы за пьянство. После того как он окончательно спился и перестал не только содержать, но и навещать семью, Екатерине пришлось поступить акушеркой в больницу. Здесь она полюбила своего сослуживца, некого Чистова. Молодые люди мечтали обвенчаться, но между ними стоял первый муж Екатерины. Собственно, Николай ничего не имел против того, чтобы жена была счастлива, но обеспечить развод он не мог: даже при признании им любой вины, включая прелюбодеяние, процесс требовал больших денег, а их не было ни у кого из участников этого треугольника. И тогда Екатерина убеждает мужа совершить фиктивное самоубийство. Николай соглашается и оставляет на берегу Москвы-реки свою старую одежду, документы и записку с просьбой никого не винить… Через несколько дней Екатерина, вызванная в полицию, «опознала» очередного утопленника и похоронила его честь честью.

Бывший муж, ставший «живым трупом», отправляется в Петербург, подальше от людей, которые могут его узнать. Но, попав случайно в участок, спьяну признается во всем… Суд приговорил обоих «преступников», и мужа, и жену, к ссылке в Сибирь. Но для того, чтобы туда попасть, осужденные должны были за свой счет оплачивать дорогу и конвой. В противном случае им предстояло идти пешком, «по этапу», и слабое здоровье Екатерины не позволяло надеяться, что она дойдет до Енисейской губернии живой. На счастье обоих супругов, об их злоключениях узнал известный общественный деятель и юрист А.Ф. Кони. По его ходатайству приговор был пересмотрен и заменен годичным тюремным заключением.

Впрочем, свобода от семейных уз уже была для всех желающих россиян не за горами. Сразу после октябрьского переворота в стране были изданы два декрета: «О гражданском браке» и «О расторжении брака». Они объявляли полную свободу развода. Теперь развестись можно было через гражданский суд, причем в одностороннем порядке. Конечно, «развенчать» церковный брак гражданские власти не могли, зато они могли и без этой процедуры выдать молодоженам новое брачное свидетельство. Заключение брака теперь происходило незамедлительно, а расторжение – очень быстро и просто.

Всем, наверное, памятны брак и развод Остапа Бендера с гражданкой Грицацуевой, происшедшие в конце двадцатых годов. Остап женился на «знойной женщине», как только узнал, что у нее находится вожделенный стул, – никакого срока на обдумывание своих намерений от молодых не потребовали. Сколько времени потребовалось «бриллиантовой вдовушке» на развод, история умалчивает. Но по прибытии Великого Комбинатора в Черноморск, он думает: «Сейчас я, кажется, холост. Еще недавно старгородский загс прислал мне извещение о том, что брак мой с гражданкой Грицацуевой расторгнут по заявлению с ее стороны и мне присваивается добрачная фамилия О. Бендер». Как можно видеть, ни согласие, ни даже присутствие мужа не понадобилось.