Лилия Кузнецова - Петербургские ювелиры XIX века. Дней Александровых прекрасное начало

Восемь десятилетий сохранял свой облик Александровский зал. Однако, когда в 1923 году в нем устраивали выставку оружия, знамен и амуниции, комиссар Эрмитажа и Зимнего дворца Григорий Степанович Ятманов, совмещавший заодно должности заведующего Музейным отделом и председателя Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины, распорядился убрать портрет Александра I. Бывший выпускник петербургской школы Общества поощрения художеств таким образом боролся с наследием ненавистного царизма, чтобы уничтожить память даже о славных событиях русской истории, происходивших при «кровавых и недалеких тиранах», а членам Совета Эрмитажа тогда оставалось только выразить сожаление «по поводу снятия портрета, отвечающего декоративной цельности зала» [91]. И лишь по прошествии еще восьми десятилетий творение английского живописца вернулось на свое законное место.

Теперь продолжим рассказ о ювелирах и их творениях.

Осенью 1819 года, когда Джордж Доу писал портрет Александра I, мастер Франц Франк скончался, но дело его продолжала крепко держать в своих изящных ручках верная супруга Софья-Шарлотта. Она давно была достаточно самостоятельна в своих действиях. Еще в мае 1812 года «у жены золотых дел мастера Франка» третьим отделением Кабинета Его Императорского Величества был куплен овальный бриллиантовый перстень с аквамарином. И хотя в Петербурге в начале XIX века известны были еще два мастера-однофамильца, бывшие членами столичного иностранного цеха ювелиров, продавщицей, вне всяких сомнений, выступила именно Софья-Шарлотта. Ведь датчанин Христиан-Людвиг Франк работал в «Северной Пальмире» лишь с 1797 по 1808 год, а пришедший в 1798 году с паспортом из Данцига Иоганн-Карл Франк так и скончался старым холостяком в 1836 году, прожив до шестидесяти девяти лет.

Уже 19 ноября 1819 года, вскоре после похорон своего благоверного, Софья-Шарлотта Франк подала подписанный ею счет в Гардероб Александра I. Новая хозяйка успела не только сделать «новый Георгиевский крест», но и «обновить» две Андреевские звезды, два прусских Железных креста, «Австрийский» орден и орден Марии-Терезии, да еще «Шведский» орден, не говоря о другом Георгиевском кресте с испорченным медальоном. А через год последовала просьба безутешной «жены-вдовы» в иностранный цех, чтобы позволили в Монетном департаменте налагать на работы ее мастерской клеймо, вероятней всего, оставшееся от покойного супруга [92].

Какое-то время на новую владелицу мастерской продолжал работать ученик Карл Линдеус, закончивший обучение ремеслу в 1822 году. Однако бедному юноше, несмотря на старания, так и не удалось впоследствии выбиться в петербургские мастера, чтобы на законных основаниях пользоваться клеймом-именником «CL» [93].

Зато такое клеймо украшает работы петербургского мастера Карла-Андерса-Фредрика Лаксона. Он родился 22 апреля 1794 года в Кирксблетт. Восемнадцатилетнему юноше удалось 15 января поступить в ученики к гельсингфорсскому мастеру Мартину Фалльштрему, а уже 6 июля 1816 года Карл Лаксен стал подмастерьем, а через год – и мастером. В поисках работы талантливый и предприимчивый серебряник переезжает в Выборг, где становится компаньоном Августина Вальберга, но в этом старинном городе он не задерживается. Появляется Карл Лаксон в 1820 году в Петербурге, где активно работает более сорока лет, получая заказы даже от высочайшего Двора, ибо именник «CL» украшает орденские звезды российских орденов Св. Александра Невского и Св. Владимира, которые носил сам всероссийский самодержец Николай I.

С 1837 года серебряных дел мастера чаще называют гравером. Став достаточно зажиточным, Карл Лаксон с 1851 года держит магазин в Смольном. Но после смерти в 1857 году жены, уроженки Свеаборга Гедвиги-Софии Зерновски, жизнь пошла наперекосяк. В 1860 году магазин пришлось закрыть с потерей мастером своего права гражданства. Испытав крах своей карьеры, разоренный Карл Лаксон скончался 26 декабря 1864 года, пережив любимую супругу лишь на 7 лет [94].

Придворные заказы на серебряные вещи теперь от фабриканта Ивара-Венфельта Бука перешли к Георгу-Фридриху Помо, которого предпочитали на русский лад именовать «Егором», а иногда даже называли на французский манер «Жоржем».

Он родился в Петербурге у золотых дел мастера Германа-Фридриха Помо, проживавшего в 1774 году «во 2 Мещанской в доме медника Барбо». После обучения тайнам профессии у родителя Георг-Фридрих Помо стал в 1787 году подмастерьем и поселился со своим сотоварищем Фридрихом-Карлом Реймером «во 2 Мещанской под № 379». Между тем дела отца пошли настолько хорошо, что он сумел приобрести собственный особнячок на той же улице, только под № 307. Не исключено, что какое-то время (вплоть до середины лета 1792 года) Герману-Фридриху Помо помогал в работе его жилец – золотых дел подмастерье Иоахим Диринг.

В 1797 году молодой Георг-Фридрих обрадовал отца, наконец-то получив статус серебряных дел мастера, причем талант и деловую хватку новенького настолько быстро оценили его коллеги по иностранному цеху, что всего через полтора десятилетия, в 1811 году избрали знатока избранной им профессии помощником старосты. Покинул сей мир прославленный серебряник Егор Помо не ранее 1825 года [95].

Вероятно, уже в подмастерьях Георг-Фридрих Помо зарекомендовал себя высококлассным специалистом, а поэтому «свежеиспеченному» серебряных дел мастеру сразу же поручили весьма ответственный заказ.

Короновавшийся торжественно и с большой помпой в Москве 5 апреля 1797 года Павел I утвердил в этот день не только порядок престолонаследия, собственноручно возложив серебряный, сделанный Иваром-Венфельтом Буком, ковчег с этим важным документом в Успенском соборе, но и подписал установление об императорских русских орденах, согласно коему, все они объединялись в единый Российский Кавалерский орден.

Обязанности господ кавалеров были именно рыцарские и христианские: защита убогих, сирых, неимущих. Попечению членов Ордена вверялись «Богу угодные и обществу полезные заведения» – воспитательные дома в Москве и Петербурге, московский Инвалидный дом, петербургская Екатерининская больница, прочие больницы и богадельни, а также школы. По представлению генерал-прокурора Сената князя Куракина назначили официалов Кавалерского ордена: одного обер-церемониймейстера, нескольких церемониймейстеров, секретарей и герольдов.