Жанна Долгополова - Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

Рафаэль Лемкин родился на северо-западной окраине Российской империи – в Волковысском уезде Гродненской губернии. Отец его был колонистом, арендовал хутор, нанимал сезонных работников (это были крестьяне русины, или лемки, как называли они себя в этих краях), сеял, жал, перерабатывал и продавал сельскохозяйственные продукты. Семья сохраняла традиционный еврейский уклад, малышом Рафаэль ходил в хедер, в школьные годы брал частные уроки «живого иврита» (и полюбил его так, что в 1926 году издал во Львове поэму Х. Н. Бялика «Ноа и Маринка» в своем переводе с иврита на польский язык). А кроме того, мать, владевшая многими языками, с детства учила его европейским языкам и прививала любовь к русской и польской литературе. В 1910-е годы Лемкины переехали в уездный город Волковыск, претерпевший в годы Первой мировой войны и Польского похода немецкую, польскую, красноармейскую и снова польскую оккупацию. В 1920 году Волковыск стал польским городом (в 1939 году его вернули в состав Белорусской ССР), а его жители – польскими гражданами. В том же году Рафаэль Лемкин поступил во Львовский университет на филологическое отделение, начал изучать арабский и санскрит, но через год перешел на юридический факультет.

Годы спустя он написал в «Автобиографии», что в юриспруденцию его толкнуло дело турецкого армянина Согомона Техлиряна, убившего при свете дня в Берлине бывшего министра внутренних дел Турции Мехмеда Талат (известного также как Талат Паша), в свое время инициатора и организатора массового истребления армян (история помнит его клич: «Убивай, не задумываясь, всех армян – и мужчин, и женщин, и детей»). Перед судом стояла дилемма: с одной стороны, невозможность оправдать убийцу; с другой стороны, нежелание приговорить к смерти мстителя за уничтожение своего народа. Суд оправдал Техлиряна на основании «временного помрачения сознания». Именно тогда Лемкин и задался вопросами «Почему убийство одного считается преступлением? Почему убийство миллионов считается меньшим преступлением, чем убийство одного? Почему нет международного закона, применяющего моральные критерии в случаях уничтожения нации, расы, религиозной группы?» Пройдет чуть больше десяти лет, и юрист Рафаэль Лемкин начнет добиваться того, чтобы появился международный закон о наказании за геноцид мирного населения.

Учился Рафаэль Лемкин на юридическом факультет с перерывами – то брал курс философии в Гейдельбергском университете, то становился слушателем в Берлинском университете, то шлифовал свой французский в Париже, но в 1926 году он закончил alma mater со степенью доктора правоведения (Doctor Juris) и в том же году перебрался в Варшаву, чтобы специализироваться в уголовном и коммерческом праве. Служебная лестница легко и плавно поднимала его наверх: в 1927 году он занял место секретаря Варшавского апелляционного суда, а в 1929 году стал заместителем прокурора в Брежанском окружном суде (с 1939 года Бережаны – украинский город), а затем в Варшавском окружном суде. Помимо этого, он был секретарем комиссии по кодификации законов Польской республики и представлял страну в международном комитете по правовым вопросам при Лиге Наций. Он также читал курс брачного права в еврейской семинарии, где обучали религиозным и светским наукам (и среди его слушателей был будущий писатель Исаак Башевис Зингер, лауреат Нобелевский премии по литературе 1978 года), и активно участвовал в создании двух энциклопедий – двадцатисемитомной уголовного права (1933–1939) и однотомной финансовой (1936). Из опубликованного в эти годы особый интерес вызвали книги Лемкина «Уголовный кодекс Советской России 1927 года» (1928), «Уголовный кодекс фашистской Италии» (1929) и небольшой буклет на идише – «Еврейские организации» (1928), [2]в котором собраны решения и постановления центрального правительства Польши, касающиеся всех еврейских организаций страны, а также региональные постановления для Галиции и пограничных восточных областей.

С начала 1930-х годов политический климат во многих европейских странах начал ощутимо меняться. В Польше правительство отказалось соблюдать договор о правах национальных меньшинств, принятый на Парижской мирной конференции 1919 года и гарантированный Лигой Наций. В Германии тем временем Гитлер был избран рейхсканцлером, и из страны начался исход евреев.

Вероятно, в этой атмосфере у Лемкина и возникла мысль о необходимости законодательным путем предотвратить преследования, основанные на расовых и религиозных принципах. К конференции по унификации криминального законодательства, запланированной на 14–20 октября 1933 года в Мадриде, Лемкин приготовил доклад, в котором предлагал рассматривать в рамках международного законодательства два вида преступных акций, практикуемых во многих странах, а именно варварство, формами проявления которого являются резня, погромы и/или экономическая дискриминация этнических, социальных или религиозных групп; и вандализм, выражающийся в уничтожении или разорении культурных и художественных ценностей.

В традициях времени текст доклада опубликовали задолго до начала конференции на французском, немецком и английском языках, и почти тотчас же Лемкину передали по телефону, что министр юстиции Польши советует ему не присутствовать на мадридской конференции. Следом появилась статья в пронационалистической «Газете Варшавской», обвиняющая Лемкина в намеренном оскорблении немецкого народа, в то время как польские дипломаты работают над подписанием с Германией пакта о ненападении. [3]В ответ Лемкин опубликовал в октябрьском номере львовского журнала «Голос права» – единственном правоведческом органе страны – текст своего несостоявшегося доклада на польском языке. За этим пришел конец его государственной службе. Обсуждения доклада на конференции не состоялось.

Рафаэль Лемкин открыл частную юридическую практику, обогатившую его уникальным опытом в работе с международными коммерческими структурами и обширным материалом для книги «Регулирование международных оплат», которая вышла во Франции в 1939 году и получила высокую оценку в Европе и США. Американский рецензент, например, писал, что «столь отличная работа заслуживает перевода на английский язык, поскольку ни в легальной, ни в финансовой литературе ничего подобного не было еще сделано». А Лемкин в это время, как тысячи беженцев из оккупированной нацистами и большевиками Польши, нашел временное прибежище в Каунасе, в то время столице еще никем не захваченной Литвы, и ждал в надежде, что на помощь ему придут старые академические связи. Ему повезло – в конце 1939 года он получил приглашение читать курс по международному финансовому праву в Стокгольмском университете, а вместе с ним и рабочую визу в Швецию. Позднее в «Автобиографии» он с удовольствием вспоминал, как брал частные уроки дикции у театрального актера-шведа, как часами репетировал вслух каждую свою лекцию, как в конце концов справился и с курсом, и с переводом своей книги «Регулирование международных оплат» с французского языка на шведский.