Ниал Фергюсон - Империя: чем современный мир обязан Британии

Интернирование американских и английских военнопленных в Корее нацелено на то, чтобы заставить корейцев полностью осознать мощь нашей империи, а также способствовать психологической пропагандистской работе, направленной на искоренение мыслей о преклонении перед Европой и Америкой, которые еще вынашивает большинство корейцев.

Тот же принцип был применен японцами повсюду в занятой ими Азии.

Британцы строили железные дороги руками азиатских рабочих-кули. Японцы произвели один из крупнейших символических переворотов в истории: привлекли шестьдесят тысяч британских и австралийских военнопленных, а также голландских заключенных и подневольных индийских рабочих, к постройке 250 миль железной дороги через горы и джунгли на таиландско-бирманской границе. С середины XVIII века Британская империя обещала, что “бритты никогда не будут рабами”. Однако как раз рабами и стали военнопленные на строительстве той железной дороги. Один из английских пленных горько заметил: “Должно быть, японцам довольно забавно видеть, как 'белые господа' тащатся по дороге с корзинами и сваями, в то время как они сами катят мимо в своих грузовиках!”

Джек Чалкер, до войны учившийся в художественной школе, тайно, рискуя жизнью, делал яркие наброски, изображающие то, как обходились с ним и его товарищами. Изможденные и полуголодные люди были вынуждены работать, страдая от малярии, дизентерии и, хуже всего, от тропических язв, разъедавших плоть до костей:

Сон был неглубоким, напряженным. Нас могли вызвать из наших хижин в любое время, чтобы выстроить для переклички, собрать рабочую партию или избить. Даже безнадежно больные должны были идти, вне зависимости от их состояния. Такие сборы могли длиться много часов, и даже целый день или ночь… В некоторых случаях больные падали замертво.

Фильм Пьера Буля и Дэвида Лина прославил мост через реку Квай. На самом деле условия там были гораздо хуже, чем показано в фильме. Еще страшнее дело обстояло дальше, на “железной дороге смерти” недалеко от бирманской границы.

Безжалостное, зачастую садистское обращение с заключенными в лагере Хинток подробно описано в дневнике, который вел все время после сдачи в плен австралийский хирург, подполковник Эдвард Данлоп (Утомленный). Это прозвище командующий военнопленными Данлоп получил отчасти из-за того, что он, будучи высоким человеком, вынужден был сутулиться, разговаривая со своими низкорослыми охранниками, чтобы не уронить их достоинства и не вызвать опасный гнев.

19 марта 1943 года. Завтра для железной дороги нужны шестьсот человек… Должны идти все: и те, у кого легкие обязанности, и те, кто освобожден от обязанностей, и те, у кого нет обуви. Это почти убийство. Очевидно, япошки имеют большой запас трудовых ресурсов здесь и в Сингапуре, и они выказывают явное намерение сломать людей этой работой, не обращая ни малейшего внимания на их жизни или здоровье. Это может быть расценено только как хладнокровное, беспощадное преступление против человечности, явно преднамеренное…

22 марта 1943 года. Я пришел в ярость… и сердито сказал Хироде [японский офицер, ответственный за строительство], что я резко против того, чтобы он посылал на работу больных… Я предложил ему выполнить свою угрозу и застрелить меня (винтовки были направлены на меня): “Вы можете убить меня, но мой заместитель так же упрям, как я, и после того, как вы расстреляете и его, вам придется расстрелять всех. Вы останетесь без рабочих. В любом случае это приблизит день, когда тебя повесят, злобный ублюдок!”

С точки зрения Данлопа, железная дорога, которую строили японцы (точнее, их пленники), была “удивительной затеей”: она, казалось, “шла без какого-либо учета местности, будто кто-то провел линию на карте”. В Конъю полотно шло напрямик сквозь скальный массив длиной 73 метра и высотой 25 метров. Работая круглосуточно, по сменам, люди Данлопа должны были взрывать, сверлить и пробиваться сквозь камень. Несмотря на начало сезона дождей и чудовищную эпидемию холеры, они закончили работу всего через двенадцать недель. Из-за света, во время ночной смены испускаемого мерцающими карбидными лампами, этот проход получил у измученных военнопленных прозвище “геенны огненной”. Из дневника Данлопа ясно, кто был там дьяволами:

17 мая 1943 года. В эти дни, когда я вижу, как люди неуклонно превращаются в измученные, жалкие обломки, раздутые от берибери, истощенные от пеллагры, дизентерии и малярии, покрытые отвратительными язвами, жгучая ненависть возникает во мне всякий раз, когда я вижу японца. Отвратительная, позорная, ненавистная шайка людей-обезьян. Вот горький урок всем нам: не сдаваться этим зверям в плен, пока есть хоть капля жизни в теле.

Данлопа дважды жестоко избили. Его привязывали к дереву, чтобы заколоть штыками: японцы заподозрили его в хранении радиопередатчика. За мгновение до смерти экзекуция была отменена. Однако не это, а обращение с одним из его людей, сержантом СР. Холлэмом (Микки), показалось Данлопу верхом бессмысленной жестокости японцев:

22 июня 1943 года. Сержант Холлэм с малярией был зарегистрирован японцами в лагере, ему позволили отправиться в госпиталь… [Его] выволокли из госпиталя, очень больного (он упал в обморок в пути на работу) и неописуемо избили сержант и другие японцы. Вот как это было: удары кулаками; удары по лицу и голове деревянными колодами; неоднократные сильные броски через плечо на землю… затем пинки в живот, мошонку и ребра и т.д., с частыми ударами бамбуком по голове, другие обычные меры… Это отвратительное и зверское дело в целом продолжалось несколько часов… Сержант Холлэм был совершенно ослаблен: температура 103,4 [почти 40ºС], лицо в сильных ушибах, травмы шеи и груди, ссадины и травмы конечностей.

Холлэм умер четыре дня спустя. Данлоп отметил: “Он был убит этими японскими садистами вернее, чем если бы они его застрелили”.

Данлоп подсчитал пленных, умерших в лагере Хинток с апреля 1943 года по январь 1944 года. Общее количество дошло до 676 человек: каждый десятый был австралийцем, двое из троих — англичанами. В целом около 9 тысяч британцев не пережили пребывание у японцев — примерно четверть всех пленных. Никогда еще британские войска не переносили такое ужасное обращение.

Это были страсти империи, ее крестные муки. Могла ли она воскреснуть после такого?

Теперь, когда империя ослабела, а ее солдаты превратились в рабов у азиатских хозяев, для индийских националистов настал подходящий момент, чтобы восстать и сбросить британское ярмо. Субхас Чандра Бос провозгласил падение Сингапура “концом Британской империи… и зарей новой эры индийской истории”.