Николай Шпанов - Поджигатели (Книга 2)

Подумав, он сказал:

- Это неверное слово, Бела: "вспоминать". И я и ты тоже - мы оба, наверно, будем думать о том, что происходит здесь. Ибо мы уходим отсюда, но сердца наши остаются здесь, с этим замечательным народом.

Варга с удивлением посмотрел на всегда холодного немца: слово "сердце" он слышал от него в первый раз.

- Хорошо, что ты так думаешь, Людвиг. Если испанцы будут знать, что все мы, побывавшие здесь, душою с ними, им будет легче.

- А разве они могут думать иначе? Какой залог мы им оставляем: прах наших товарищей - немцев, и венгров, и болгар, и итальянцев, и поляков лежит ведь в испанской земле. Я верю, Бела, мы еще когда-нибудь вернемся сюда, чтобы возложить венок на их могилы. И не тайком, а с развернутыми знаменами.

- Да будет так! - торжественно воскликнул Варга.

- Мы уходим, но это не значит, что прогрессивное человечество бросает испанскую революцию на произвол судьбы. Помнишь? Гражданская война - это "тяжелая школа, и полный курс ее неизбежно содержит в себе победы контрреволюции, разгул озлобленных реакционеров..." Временные победы! Энкель по привычке поднял палец. - Временные, Бела! Конечная победа непременно будет за нами. So!

- Я никогда не отличался терпением.

- Тот, кто делает историю, должен видеть дальше завтрашнего утра.

- Может быть, ты и прав, ты даже наверно прав, но я всегда хочу все потрогать своими руками. Я думаю, что мы будем свидетелями полной победы над фашизмом.

- А ты мог бы усомниться в этом?

Варга не ответил. Они помолчали.

- А Зинна все нет... - Варга обеспокоенно взглянул на часы. - Куда он мог деться?

- Он с Цихауэром ищет скрипача, - помнишь, того, что аккомпанировал певице.

- Француз, которому оторвало пальцы?

- Они хотят держать его ближе к себе, чтобы не потерялся в горах.

- Надо пойти поискать Зинна. Вокруг нашего лагеря всегда шныряет разная сволочь. Того и гляди, пустят пулю в спину!

Варга сбросил одеяло и с неожиданною для его полного тела легкостью поднялся на ноги. Словно умываясь, чтобы разогнать сон, потер щеки ладонями. Раздался такой звук, будто по ним водили скребницей.

- У тебя, видимо, нет бритвы? - спросил Энкель.

- Не буду бриться, пока не попаду в Венгрию!

И Варга рассмеялся, потому что это показалось ему самому до смешного неправдоподобным, но Энкель не улыбнулся и тут.

Поддев штыком уголек, Варга старался прикурить от него сигарету.

- Проклятый климат, - ворчал он между затяжками. - Или пересыхает все до того, что мозги начинают шуршать от каждой мысли, или отсыревает даже огонь... А у нас-то, в Венгрии... - мечтательно проговорил он.

Сигарета затрещала и выбросила пучок искр.

Варга в испуге прикрыл усы и рассмеялся.

- Все фашистские козни... Петарды в табаке!

И рассмеялся опять. В противоположность Энкелю он мог смеяться постоянно, по всякому поводу и в любых обстоятельствах.

- Пойду поищу Зинна, - повторил он, когда, наконец, удалось раскурить сигарету, и, подобрав концы накинутого на плечи одеяла, вышел.

Его коротенькая фигура быстро исчезла из поля зрения Энкеля, стоявшего у хижины и молча смотревшего на север, стараясь восстановить в памяти сложный рельеф тех мест, по которым предстояло итти бригаде. Он был ему хорошо знаком по карте.

Ветреная и не по-весеннему холодная ночь заставила его поднять воротник и засунуть руки в карманы. Он стоял, слушал рокот горного потока, доносившийся так ясно, словно вода бурлила вот тут, под самыми ногами, смотрел на звезды и думал о печальном конце того, что еще недавно рисовалось им всем, как преддверие победы. Они думали, что многое простится их несчастной родине за то, что они, тельмановцы, водрузят свое знамя рядом с победным стягом Испанской республики... Тельмановцы! Сколько человеческих жизней! Неповторимо сложных в своей ясности и простоте. Сколько больших сердец! Тельман! Для многих из них он был олицетворением самых светлых мечтаний о жизни, которая придет за их победой, - он, носитель идей, завещанных Лениным, идей Сталина... Он, знаменосец, которого они мысленно всегда представляли себе идущим впереди их батальона...

В темноте послышались шаги, стук осыпающихся камней. Энкель хотел было по привычке окликнуть идущего, но услышал перебор гитары и хриплый голос Варги:

Товарищи, мы обнимаем вас.

Прощаемся с испанскими друзьями

Возьмите чаше боевое знамя,

Шагайте с ним в сраженье в добрый час

Во имя братства, что связало нас...

Из темноты вынырнул силуэт Варги.

- Посмотри-ка, что за инструмент. - И Варга придвинул к самому лицу Энкеля гитару, на которой тускло поблескивала инкрустация из перламутра.

...Два жарких года схваток и побед

Мы с вами честно шли сквозь смерть и пламя,

В сердцах боев жестоких выжжен след.

И где могил любимых братьев нет!

Так жили мы, так умирали с вами...

Варга умолк, прислушиваясь к утихающему звону струн. Негромко повторил:

И где могил любимых братьев нет!..

И Энкель так же тихо:

И горе у живых в груди теснится,

Нам незачем сегодня слез стыдиться...

- А Варга неожиданно резко:

- Слез нет!.. Нет, и не будет!..

- Нет... не будет... А где Зинн и другие?

- Тащат своего цыпленка.

Варга исчез в хижине и через минуту сквозь звон гитары весело крикнул:

- А ты знаешь, Людвиг, моего эскадрона прибыло! Они ведут сюда еще и того чешского летчика Купку, которого, помнишь, вытащили из воронки... - Он расхохотался. - Бедняга тоже безлошадный, как и я. Говорит, что, как только вырвется отсюда, раздобудет новый самолет и перелетит обратно в Мадрид... Вообще говоря, неплохая идея, как ты думаешь?

- Вопрос о выводе добровольцев решен, - размеренно произнес Энкель, - и мы не можем...

- Ты не можешь, а мы можем! - нетерпеливо крикнул Варга. - Чорт нам помешает!.. Вернемся - и больше ничего... Плевать на все комитеты! Только бы вывести отсюда немцев, а там, честное слово, вернусь в Мадрид! Непременно вернусь!

- Верхом? - иронически спросил Энкель.

- Чех возьмет меня с собою на самолете.

Пальцы Варги проворней забегали по струнам.

- Эх, нет Матраи!.. Без него не поется.

Из темноты хижины до Энкеля донесся жалобный гул отброшенной гитары. Он пожал плечами и сказал:

- Пожалуйста, минуту внимания, майор... Я изменяю порядок движения бригады. Твои люди поведут лошадей с больными.

В дверях выросла фигура Варги.

- Мы условились: эскадрон отходит последним. Мы прикрываем тыл!

- Нет, - голос Энкеля звучал сухо, - последними идут немцы.

- А что, по-твоему, мои кавалеристы... - начал было Варга, однако Энкель, не повышая голоса, но так, что Варга сразу замолчал, повторил:

- Последними идут тельмановцы... So!

Варга шумно вздохнул.

- "So", "so"! - передразнил он Энкеля. - Значит, мы... госпитальная команда?!