Николай Шпанов - Поджигатели (Книга 2)

Стоявший на правом фланге гарнизона майор сделал было шаг вперед и раскрыл уже рот, чтобы отдать команду, но солдаты не захотели его слушать. Они не хотели его слушать сегодня именно потому, что у него была немецкая фамилия, потому, что они знали; в частной жизни он говорит по-немецки.

Гул солдатских голосов покрыл его слова.

- Нельзя бросать форт! - кричали солдаты.

- Или драться, или взорвать!

- Мы не хотим вооружать немцев своими пушками!

Полковник резко повернулся. Все видели, что глаза его красны, но голос его звучал теперь твердо.

- Наше правительство приняло условия четырех держав...

- Позор Чемберлену!

- К чорту Даладье!

Полковник повысил голос:

- Будьте же благоразумны, чехи!

- Позор!.. Позор!..

- Мы должны сдать сооружения неповрежденными! - крикнул полковник, но ему ответил дружный крик:

- Защищаться или взорвать!

Хотя англичане не понимали чешских слов, но смысл их стал им, повидимому, ясен. Они перестали прогуливаться вдоль опушки. Длинный сердито отбросил сигарету и крепко ударил себя стеком по голенищу.

- Скажите этим ослам, - крикнул он полковнику: - если они позволят себе не подчиняться условиям передачи, Англия оставит их на произвол судьбы!

Но полковник даже не обернулся в его сторону и только поднял руку, требуя у солдат молчания.

- Нарушение условий, принятых правительством, будет на пользу немцам, сказал он. - Они только и ждут, к чему бы придраться, чтобы подвергнуть нашу несчастную родину еще большим несчастьям и позору. Будьте же благоразумны... Солдаты, братья, дети, заклинаю вас священным именем родины: исполняйте приказы офицеров!

В конце шеренги, на ее левом фланге, врач закончил перевязывать Лун Даррака. Раненый лежал на здоровом правом боку и своими большими, всегда удивленными глазами смотрел на выстроившихся солдат. Некоторых из них он знал до службы. Это были рабочие Вацлавских заводов. Но Луи никогда не видел у них таких сосредоточенных лиц. Словно все они смотрели в эту минуту куда-то внутрь себя, боялись пропустить что-то очень, очень важное, что совершалось в их душах. И странно, взгляды солдат были опущены к земле. Луи тоже посмотрел на нее и не увидел ничего особенного: это была обыкновенная лесная почва, влажная, покрытая слоем темнеющих листьев. Странно! Он еще раз обвел взглядом лица солдат, и на этот раз от него не ускользнуло, что по некоторым из них катились слезы. Тогда он понял, почему плачут солдаты: это была их родная земля, и с нею они расставались без боя.

Луи жадно втянул воздух и ощутил запах намокшего чернозема, гниющих листьев и набухшего от дождя валежника.

И он понял, что именно этой земли, так же как чехи, не увидит и он до тех пор, пока не отвоюет ее обратно у гитлеровцев. Может быть, драться за нее нужно будет вовсе не здесь, но драться придется, и он будет драться.

Он выпростал из-под одеяла здоровую руку и дотронулся ею до земли. Земля была прохладная и мягкая. Лун показалось, что все его горящее в лихорадке тело прильнуло к ней. Стало так хорошо, что он закрыл глаза. Его пальцы впились в землю, и он поднял влажный комок. Стыдясь того, что кто-нибудь может заметить, он поспешно втянул руку с землею под одеяло.

Санитары подняли его носилки и понесли к автомобилю. Ярош шел рядом. Он ждал, что Луи спросит его о чем-нибудь, но тот отводил взгляд и молчал. Тогда Ярош сказал сам:

- Ты должен меня простить. Я не мог поступить иначе.

- Да, если бы я был на твоем месте, я непременно сделал бы то же самое, но... гораздо раньше.

Санитары вкатили его носилки в автомобиль, где уже лежал раненный чем-то тупым в голову Гарро.

Солдаты рассаживались по грузовикам. Полковник прошел вдоль колонны, прощаясь с солдатами. Он оставался, чтобы передать форт немцам с рук на руки, в присутствии британских наблюдателей. Но в то время, когда майор, который должен был вести колонну, уже уселся в свой автомобиль, из-за леска вылетело несколько мотоциклистов. За мотоциклистами показался броневик. Он стал поперек дороги, по которой должны были уехать чешские грузовики. Из него не спеша вылез немецкий офицер. Он небрежно козырнул полковнику.

- Что это за транспорт?

- Гарнизон моего форта, - через силу сохраняя спокойствие, ответил полковник.

Англичане приблизились и издали приветствовали выглянувшего из-за стальной дверки броневика французского офицера. При виде англичан он смело выскочил и тоже подошел к разговаривающим.

Немец отчеканил:

- Оборонительные сооружения сдаются в неповрежденном виде со всем вооружением и инвентарем.

Полковник молчаливым движением пригласил его убедиться в целости форта, но немец сделал протестующий жест.

- А эти автомобили? - и показал на грузовики с солдатами.

- Пешим порядком мои люди не успеют покинуть зону к обусловленному сроку, - ответил полковник.

- Меня это не касается. Автомобили - имущество форта. - Немец вынул опись и ткнул в нее пальцем.

Англичане и француз заглянули в нее и согласно закивали.

Они пошептались, и длинный, в желтых сапогах, сказал полковнику:

- В случае расхищения имущества мы не сможем помешать применению оружия со стороны германской армии.

Но полковник, не дослушав, показал ему спину.

- Оставить машины! - багровея, приказал он, но, видя, как насупились солдаты, негромко прибавил: - Ребята... во имя Чехии.

Солдаты неохотно вылезали.

Немец указал на санитарку, где лежали Даррак и Гарро.

- Это тоже останется здесь.

- У нас есть больные.

- Машина входит в опись и остается здесь, - строго повторил немец.

Англичане снова согласно кивнули. Француз хотел что-то сказать, но полковник показал спину и ему, как только что англичанам.

Молодой шофер санитарной машины, выскочив из кабинки, ткнул штыком в баллон. С шипением вырвался воздух. Немецкий офицер поднял руку и отдал команду, мотоциклисты вскинули автоматы.

- Взять его! - крикнул немец, указывая на шофера, но солдаты-чехи уже сбрасывали винтовки, защелкали затворы.

Англичане опасливо отошли в сторону, француз поспешно скрылся в броневике.

Полковник понял, что именно здесь, на его участке, произойдет сейчас то, чего так жаждут немцы, - столкновение. Он бросился в промежуток, разделявший чехов от немцев, и, раскинув руки, обернулся к своим солдатам:

- Ни шагу! - Он вынул пистолет. - Помните приказ: ни одна капля крови не должна быть пролита сегодня.

Часть чехов в нерешительности остановилась, другие продолжали наступать.

- Жизнью своею заклинаю: ни шагу! - крикнул полковник и поднял пистолет.

- Довольно предательств! - крикнул кто-то из рядов чехов.

- Долой предателей! - повторил молодой солдат и бросился вперед со штыком наперевес.

Его возглас подхватили многие. Их голоса почти заглушили слабый хлопок пистолетного выстрела, но все увидели, как голова полковника резко мотнулась в сторону и с нее слетела фуражка. Несколько мгновений он, словно в раздумье, стоял, все еще держа предостерегающе вытянутую левую руку, потом рухнул вперед, лицом в пахучие мокрые листья, мягким покровом устилавшие землю.