Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой)

- Уж для себя-то и своих дел я найду местечко, о котором не будете знать даже вы, мой неоценимый друг! - И Ванденгейм с иронической фамильярностью похлопал старшего Долласа по плечу.

Фостер быстро взглянул на брата, словно надеясь поймать на его лице выражение, которое выдало бы ему, знает ли Аллен о планах патрона, скрываемых даже от него, Фостера, от которого когда-то у Джона не было секретов.

В ту же минуту Фостер сжался от испуга: что-то темное промелькнуло у самого его лица и опустилось на плечо Ванденгейма.

Джон расхохотался:

- Нервочки, Фосс!

Он достал из кармана твердый, как камень, американский орех и дал его спрыгнувшей со шкафа макаке.

- Вот кому можно позавидовать, - сказал Ванденгейм. - Этот маленький негодяй воображает себя бессмертным. Это дает ему возможность наслаждаться жизнью так, как мы с вами пользовались ею до появления уверенности в том, что умирают не только наши дедушки.

- Если бы это было единственным, что отравляет жизнь, - со вздохом пробормотал Фостер и исподлобья взглянул в сторону брата.

Повидимому, патрон отгадал смятение, царившее в уме его адвоката. Он тоном примирения сказал:

- Мы с вами уже не в том возрасте, Фосс, чтобы гоняться за всеми призраками, какие бродят по земному шару. Похороните миф о международном соглашении по атомной энергии - и я буду считать, что вы заслужили бессмертие.

Адвокат в сомнении покачал головой:

- Не такая простая задача, Джон.

- Поэтому в Организации Безопасности и нужна еще более хитрая лиса, чем вы.

Джон нагнулся к самому лицу Фостера, его тяжелый взгляд, казалось, силился остановить шныряние маленьких глазок адвоката Фостеру хотелось упереться руками в грудь патрона и оттолкнуть его. Быть может, в былое время он именно так и поступил бы, но с тех пор как Ванденгейм, подобно большинству таких же, как он, "хозяев" Америки, напялил генеральский мундир, у Фостера уже нехватало смелости на прежнюю фамильярность. Как будто с исчезновением пиджака между ними действительно появилось какое-то различие и генеральский мундир был как бы реальным символом той власти, которой всегда обладал Джон, но которая прежде не имела такого ясного внешнего выражения. Поэтому Фостер, сжавшись от страха, только еще крепче сцепил желтые пальцы и, стараясь казаться иронически спокойным, выдавил из себя:

- Вы никогда не могли пожаловаться на то, что у меня нет чутья.

- Да, когда-то у вас был отличный нюх, Фосс, - почти ласково проговорил хозяин.

- Что же, он, по-вашему, пропал? - с оттенком обиды спросил Доллас.

- Пропал, - безапелляционно проговорил Джон и в подтверждение даже кивнул головой. - Стареете, Фосс!

- Как бы не так!

- А тогда, значит, вы на чем-то обожглись - Джон рассмеялся. - Когда собаке суют кусок горячей говядины, она теряет чутье.

- Ничего более горячего, чем ваша же атомная бомба, я не нюхал! - все больше обижаясь, проговорил Доллас. - И, надеюсь, нюхать не буду.

- Подаете в отставку?

- Просто надеюсь, что при помощи этой бомбы мы, наконец, поставим точку.

- Идиот, совершенный идиот! - внезапно вскипая и больше не пытаясь сдержать истерический гнев, заорал Ванденгейм. - Мы не на митинге; нечего бормотать мне тут чепуху: "Атомная бомба, атомный век"! Подите к чорту вместе с вашим атомным веком!

- Что с вами, Джон? - сразу присмирев, робко пробормотал Фостер.

Но Ванденгейм уже не слушал. Он продолжал кричать:

- За каким чортом вы мне тут втираете очки этой атомной бомбой, как будто я избиратель, которого нужно уверить, что ему больше никогда не придется посылать своего сына на войну, что мы поднесем ему победу на блюдечке, если он проголосует за нас... Вы бы сделали лучше, если бы дали себе труд подумать: как мы будем вербовать солдат, на какого червяка мы выудим несколько миллионов дурней, которые полезут в огонь, чтобы таскать для нас каштаны "Бомба, бомба"! Нам нужны массы, а их бомбой не возьмешь. Вы бы лучше занялись церковью, если уж не сумели поставить на колени русских и всю эту... Восточную Европу.

- У них крепкие нервы... - тоном провинившегося ученика пролепетал Доллас.

- "Нервы, нервы"! - несколько затихая, передразнил Джон.

- Но я думаю, что рано или поздно и их нервы сдадут. Наши четыреста восемьдесят заморских баз...

Тут гнев Ванденгейма вспыхнул с новой силой:

- Четыреста восемьдесят заморских баз?! Ну, еще четыреста восемьдесят и еще девятьсот шестьдесят, а толк? Вколачиваешь деньги в какие-то вонючие островишки без надежды получить хоть цент дивиденда! Знаю я, чем это кончается. К чорту! Где миллиарды, которые мы вложили в Гитлера?.. Крах!.. Где деньги, вложенные в Муссолини?.. Крах! Где шесть миллиардов, брошенных в пасть Чан Кай-ши?.. Крах! Мы, деловые люди Америки, никогда не простим Маку этой отвратительной глупости с Китаем. Проиграть такое дело!

- Быть может, он еще вывернется? - нерешительно проговорил Фостер.

- Не стройте из себя еще большего кретина, чем вы есть! - завопил Ванденгейм, окончательно выходя из себя при воспоминании о катастрофе в Китае. - Крыса тоже думает, что прекрасно вывернулась, когда прыгает в море с тонущего корабля. А куда она может приплыть? На вашу паршивую Формозу? Что я там получу, на этой Формозе? Запасы алюминия? Не нужен мне ваш алюминий, не хочу алюминия! У меня самого его больше, чем может сожрать вся Америка, весь мир! Нефть! Так ее давно уже глотает Рокфеллер. Шиш мы получим от этого дела, Фосс! Катастрофа в Китае непоправима...

- Вы становитесь пессимистом, Джон.

- С вами можно не только стать пессимистом, а просто повеситься. За каким чортом я вас посылал в Китай?.. Ну, что вы молчите? Распустили слюни, растратили еще сотню миллионов без всякой надежды вернуть хоть цент...

- То, что вы так умно задумали теперь с бактериологией...

- Бактериология!.. Да, бактериология - это моя заслуга. Я не дам вам примазаться к этому делу. Никому не дам. Если опыт в Тайюани пройдет удачно, чума и прочее станут моей монополией. Болваны из военного министерства заставили меня летать на край света с опасностью попасть в плен к красным, чтобы организовать это дело.

- Теперь-то Баркли доведет его до конца.

- Ваш Баркли! Такой же болван, как остальные. Думает о мелочах. Погряз в своих операциях с опиумом и не видит, что его выпихивают из Китая раз и навсегда. Если бы я был президентом, то ввел бы закон: генерал, проигравший войну, должен сидеть на электрическом стуле. Только так можно их заставить не делать глупостей... Ах, Фосс, если бы вышло это с чумой в Китае!

- Выйдет, Джонни, непременно выйдет.

- Мы раздули бы дело на весь мир. Мы заставили бы всю Европу, да и не только Европу, брать нашу вакцину и чумных блох в счет помощи по плану Маршалла. Это было бы шикарно!