Алексей Кунгуров - Киевской Руси не было, или Что скрывают историки

Судя по данному тексту, бурсаков хорошо учили петь и попрошайничать. Сведения о выдающихся выпускниках, прославивших alma-mater в науке, напрочь отсутствуют. В 1786 г. попрошайничество бурсакам было официально запрещено, но к тому времени духовное училище было уже преобразовано в духовную академию, переведено в каменное здание, да и материальное положение семинаристов заметно улучшилось. Но это все лирика, конечно. Попросите панов самостийников назвать хоть одного киевского ученого (не путать с богословами!) XVII–XVIII вв. В ответ вы услышите только протяжное «э-э-э-э», плавно переходящее в затухающее «ну-у-у-у».

Правда, иногда в список выпускников Киево-Могилянского коллегиума зачисляют Михаила Ломоносова. Формально он находился в Киеве несколько месяцев, но он ехал туда за знаниями в области физики и математики, однако эти дисциплины там не преподавались. Чем занимался в Киеве Михаил Васильевич? Биографы его пишут о том, что он читал древние летописи и творения святых отцов в библиотеке. Вот, собственно, и все. Говорить, что он учился в коллегиуме, а тем более, являлся его выпускником – большое преувеличение.

К украинству Киево-Могилянская академия, закрытая в 1817 г., вообще не имеет абсолютно никакого отношения. Изначально преподавание в ней велось на латинском языке, а с 1784 года – на русском. Украиномововцам это не нравится, и они сочиняют какую-то галиматью: «Надо отметить, что при Петре I академия переживает не лучшие времена. Ведется наступление на украинский язык. Принимают законы о запрете печати (1720 года), а потом и преподавания на украинском языке. Академии сначала „рекомендуется“ вести преподавание на русском языке. С 1784 года строго запрещается читать лекции „сельским диалектом“, то есть на украинском языке, необходимо только по-русски и обязательно „с соблюдением выговора, который и имеется в Великороссии “ » [83].

Последние слова анонимные авторы статьи взяли в кавычки, представляя дело так, будто они цитируют некий документ. Последнее весьма сомнительно, ибо термин «Великороссия», как обозначение 30 губерний официально стал употребляться только в XIX в. А уж печать на «украинском языке» в 1720 г. – это вообще какая-то фантастика. Печатными языками в тот момент были только русский и церковно-славянский. Об «украинском» никто даже не слышал.

И все же грамотеев в Малороссии действительно было изрядное количество (большинство получило образование в Европе), а потому они внесли значительный вклад в развитие церковного образования в других частях России, в том числе и в Москве. Тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Иезуиты, активно борясь за контроль над духовной жизнью русской украйны Речи Посполитой, открыли немало учебных заведений, в которые были вынуждены отдавать своих детей для науки и православные шляхтичи. К тому же католики были весьма сведущи в том, что называется информационной войной, и издали много памфлетов антиправославного толка. Адекватно ответить им православное духовенство было не в состоянии, потому что было в массе своей крайне малокультурно. Ситуация усугублялась еще и тем, что образованных церковников переманивали в унию, что еще более укрепляло интеллектуальное превосходство поляков. Например, к числу последних следует отнести Мелетия Смотрицкого, одного из создателей литературного русского языка, автора канонической «Грамматики», употреблявшейся более 100 лет в качестве эталонного учебника. В 1610 г., под псевдонимом Феофила Орфолога, он издал в Вильно очень талантливо и горячо написанное полемическое сочинение против униатов и латинян «Фринос, или Плач восточной церкви, с объяснением догматов веры». Однако, поддавшись посулам, переметнулся в унию и написал благоволительную к униатам «Апологию путешествия на Восток», изданную на польском языке [84]в 1629 г., что вызвало бурю возмущения в образованных православных кругах. Киевский митрополит Петр Могила, хотя и имел совершенно пропольскую ориентацию в плане политическом, немало сделал для поднятия престижа православия и с большим тщанием занимался развитием системы церковного образования. Тем не менее, имущие слои получали светское образование исключительно в «латинских» заведениях, что немало способствовало процессу полонизации.

В польско-литовской унии Великое княжество Литовское играло роль не то чтобы второстепенную, а, прямо скажем, сугубо номинальную. Внешняя и внутренняя политика княжества были всецело подчинены интересам Польши, а его правящий слой в XVI–XVII вв. был в массе своей полонизирован. Униатство, прочно утвердившееся в Литве, служило интересам полонизации и окатоличивания населения. Лишь в восточных, пограничных с Россией землях княжества православие преобладало. Поэтому хоть номинальной столицей Великого княжества Литовского была Вильня, сей город не стал религиозным центром государства. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что православие сохранилось в бассейне реки Днепр, а так же в Брацлавском и Подольском польских воеводствах. Поэтому то, что именно Киев стал православным центром Западной Руси, совершенно естественно. Транспортная связность в эпоху отсутствия общедоступного почтового сообщения имела большое значение.

Киевские митрополиты носили титулы митрополитов всея Руси, однако в реальности их влияние было ограничено, а сама православная церковь подвергалась всевозможным утеснениям. В этом случае велик соблазн утвердить свое величие хотя бы в прошлом. Легко предположить, что для упрочения авторитета православия в польско-литовских землях именно в это время начинается усиленная пропаганда Киева, как центра крещения всей Руси. Этим обосновывалось и то, что киевский митрополит является главой всех православных русских. Идеологическая война имеет свои каноны, и в борьбе против католицизма козырь древности Киева и исконности православия был совсем не лишним.

Между тем легенда о крещении князем Владимиром Руси, мягко говоря, сомнительна. По общепринятой версии киевляне приняли крещение в 988 г. Ромейские хроники приписывают заслугу крещения росов константинопольскому патриарху Фотию. Правда, Фотий, как считается, умер в 886 г., более чем за 100 лет до знаменательного крещения киевлян в днепровских водах, а крестил он, как принято считать, варваров-росов, что учинили набег на Константинополь. В этой связи современные историки подправляют древние летописи и объявляют, что Фотий крестил киевских князей Аскольда и Дира. Ромейские летописи вообще не обратили внимание на крещение Руси князем Владимиром, считая, что к тому времени Русь уже была христианской страной. Впрочем, отдельные источники сообщают, что русские приняли христианство лишь в XII в. Большинство же, однако, указывают на IX в., как время христианизации Руси, когда при Константинопольской патриархии уже существовала русская митрополия.