Михаил Смольянинов - Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году

1) В 38 корпусе состоялся съезд корпусного комитета совместно с председателями дивизионных и других комитетов. Съезд продолжался три дня (16, 17, 19) и вынес две (прилагаются при докладе) резолюции по текущим политическим моментам и вопросам о роли комитетов в создавшихся условиях жизни армии. Общий тон выступлений на съезде носил характер признания неизбежности последних мероприятий Временного правительства и готовности содействовать проведению их в жизнь.

2) Нами были приняты меры по разгрузке этапного пункта при станции Молодечно, благодаря коим почти удалось освободить пункт от всех арестованных (число до 500). Часть из них была отправлена в Минск в распоряжение судебных властей; часть была распределена по различным полкам за отсутствием обвинительного материала; один арестованный был разжалован, в согласии с армейским комитетом, из телефонистов в пехотинцы, за оскорбление словами женщин-воинов на вокзале, где он был арестован по требованию толпы.

3) В единичных случаях нами были приостановлены аресты отдельных чинов, впредь до выяснения всех обстоятельств предписавшими аресты начальниками с комитетами и командирами соответствующих частей.

4) Было предложено приостановить действия приказа (что и было выполнено по нашему настоянию) командиру 38 корпуса о роспуске дивизионного комитета 175 пехотной дивизии и назначении новых выборов с требованием, чтобы новый состав комитета не включал членов прежнего состава, как противоречивый приказу № 271.

5) Было предложено распустить состав Военно-революционного суда, избранного при штабе 175 пехотной дивизии, без наличия подсудных ему дел, согласно постановлению Временного правительства от 12 июля.

6) Принимали участие при раскассировании 10 рот 536 полка и 6 рот 534 полка, за отказ их выполнить боевой приказ в период наступления. Эти части, будучи отозваны в тыл, по дороге были обезоружены тремя сотнями казаков, затем по прибытию на место их назначения, были выделены зачинщики в числе 45 человек, которые тут же были отправлены в Минск в распоряжение генерала Абдулова; прочие же были отправлены эшелоном в 3 армию для укомплектования полков (о чем было нами своевременно донесено комиссару фронта).

В своей деятельности мы руководствовались указаниями и мнениями, как высшего комсостава, так и армейского и других комитетов.

Что касается общего состояния 10-й армии, то можно констатировать следующее:

1. Самочувствие офицеров значительно улучшилось, благодаря тому, что они отныне чувствуют за собой возможность проведения в жизнь законных требований по отношению к своим подчиненным. В солдатских массах замечается на фоне общей растерянности признаки оздоровления: учебные и др. занятия, работы идут почти нормальным порядком. Нарушений приказов не замечается. В среде комитетов замечаются опасения того, что командный состав злоупотребит своей властью в ущерб общественным организациям. Пищу таким опасениям дают отдельные случаи нарушения командирами прав организаций, как это было отмечено выше в случаях 38-го корпуса.

За комиссара С. Копейкин помощник комиссаров Д. Крыжановский

ГАРФ. Ф. 6978. Оп. 1. Д. 583. Л. 67–68.

Господа! Находясь далеко от тыла, как на острове бурного океана, ожидаем от вас помощи, влейте хоть одну каплю в наболевшие сердца солдатского бальзама, который подействовал бы на баррикады стоящей на пути нашего желания. Услышьте далекий и обессиленный голос с неуютных окопов, который беспрестанно просит и молит вас!

Представьте господа! Ведь нас совсем отрезали от тыла, и мы никакой связи не имеем с ним, и не знаем, что творится у нас за спиной, только слышим ваши печальные воззвания: «Спасайте революцию!», а чем спасать, мы и не знаем: штыком или подчинением начальникам, которые так страшно желают не народной, а собственной власти, но вы на минуту можете остановиться и подумать, насколько это правда, что говорит генерал Балуев: «Господа офицеры! Время, дескать, вам проснуться, власть взять в свои руки, т. е. связать солдат теми же заржавленными оковами, которые от слабой чемры отлетели, как лист пожелтевший от осеннего ветра. Нет, не будет того, что было 7 месяцев назад, а теперь равенство и братство, но, товарищи-попечители, прошу вас от имени всей революционной армии, вашего ходатайства о пользовании солдатами кратковременным отпуском. Мы уже молчим о ликвидации проклятой жерли, всецело надеемся на вас, что вы знаете, как поступить с последним… Но опять не думайте, что солдаты здесь спят! Нет, они не спят, они терпят и переносят. Опять могу сказать то, что не будет того, чего желает Союз советов господ офицеров.

Мы не верим им, а верим всецело вам, т. е. Совету рабочих и солдатских депутатов, которые не дадут нас в обиду той черной руке, которая нет, нет, да протянет свою грязную лапу на завоеванную свободу, а как увидит органа человеческого движения, так и убирает, боясь, чтобы не раздавила ее массивное движение.

Итак, товарищи-вожди народной свободы, свяжите тесно с тылом, как это было 2 месяца назад… Прошу сказать гарантию.

ГАРФ. Ф. 6978. Оп. 1. Д. 529. Л. 205–206.

Я солдат – сторонник наступления, пробывший на позиции 28 месяцев. И вот, второй раз уже… ранен… И всю боевую работу я испытал на практике и хорошего ничего не видно – одни лишь бесполезные жертвы. Товарищи, за что кладете клеймо на всех солдат, что мы беглецы и предатели? Мы все только пишем и говорим, что нужно организовать. Меня ранило и мы приехали в Минск на телячьем поезде голодные, на станции лежали целую ночь. Пошли к коменданту. Он говорит: «Откуда вас принесло?» Это первый привет. Приехали в Москву, все смотрят как на зверей. Теперь лежим, хлеба мало, курить нечего и здоровые стали все болеть при хорошей помощи врачей…

Вот приеду на фронт, расскажу товарищам, что за нашу кровь тыл жиреет и мы бросим винтовки и пойдем, пускай будет Вильгельм – нам хуже не будет. А защищать так нужно всем. Вы распутайте паутину с глаз своих. Разъясните народу, кто виновник неудачного наступления у Крева и Сморгони. По-вашему, виновник – солдат. А по-нашему – бывшие благородные и превосходные банды, которые до сего времени сидят на своих прежних местах и пьют невинную кровь. Последовал приказ, что нужно наступать, мы этим добьемся скорейшего мира. Мы своему начальству поверили, и пришлось свериться, приказ от любимого вождя народа Керенского. Мы беспрекословно его исполнили…