Михаил Кубеев - Тайны Берлина

…Согласно плану пребывания в Западном Берлине, Йон под завершение визита побывал в районе Плётцензее на митинге 20 июля, организованном в честь 10-й годовщины антигитлеровского путча. Никто не догадывался, что там же, на митинге, среди множества прибывших официальных лиц находились и другие лица, нелегальные представители советской разведки. Они ничем не отличались от приглашенных гостей, только внимательно отслеживали все контакты и встречи Йона. В их задачу входило негласно сопровождать своего подопечного, а в случае крайней необходимости применить оперативный прием. Они могли представиться его британскими друзьями, пригласить выпить, напоить его кофе со снотворным. Могли дать специально подготовленный коньяк. Как было известно, к спиртному Йон испытывал немалую симпатию. Но чтобы не доводить дело до крайности, рядом с ним находился еще один агент, немецкий гражданин, антифашист Макс Вонзиг, который с 1946 года работал на советскую разведку. Так что прикрытие было мощное. После митинга Йон отправился в гостиницу, где встретился со своим другом, врачом по женским болезням Вольфгангом Вольгемутом, повесой, гулякой, который был не прочь выпить и пригласить красивых девушек. Только вот Йон и представить себе не мог, что за всем этим внешним камуфляжем скрывался еще один агент, который тоже был связан с советской разведкой. Вместе они поехали на улицу Уландштрассе, 175, где находились апартаменты завербованного агента. Именно на Вольгемута возлагалась ответственная задача окончательно склонить Йона перейти на сторону красных и доставить его в Восточный Берлин. После застолья, после обильной выпивки, когда все карты были раскрыты, Вольгемут предложил Йону свой план: поздно вечером, когда стемнеет, не ставя никого в известность, на его машине отправиться в Восточный Берлин. Там они пересядут в другую автомашину. И их отвезут в район Карлсхорст, где для них уже приготовлена конспиративная квартира. Там Йон встретится с высокими руководителями советской разведки и изложит им план своих действий — либо вернуться снова в Западный Берлин с новым заданием, либо выступить официально, обвинить руководство ФРГ в ремилитаризации и возвращении на службу нацистских генералов, в подготовке новой мировой войны. Вольгемут при этих словах улыбнулся — никакого насилия, никакого шантажа и угроз со стороны красных не предвидится, все по доброй воле. Но если он не согласится… Йон все понял и возражать не стал. Отступать ему уже было некуда.

Вечером того же дня из Карлсхорста в Москву по ВЧ ушла телеграмма председателю КГБ Ивану Серову, в которой сообщалось, что 20 июля президент западногерманского ведомства по защите конституции доктор Отто Йон был доставлен в Демократический Берлин, привез его западногерманский врач Вольгемут. Генерал Питовранов, который в то время находился в Карлсхорсте и управлял всей этой операцией, позднее вспоминал, что появление в Карлсхорсте такого высокого должностного лица из ФРГ поставило непростые задачи перед разведчиками. Москва тоже толком не знала, что с ним делать. Если завербовать и выслать обратно, то его выезд в Карлсхорст незамеченным не останется. Многочасовое отсутствие Йона не пройдет бесследным в любом случае, и если он внезапно вернется на свое рабочее место также незаметно, то к нему будут цепляться. Начнут докапываться, где провел несколько часов, и в конце концов докопаются, что он тайно выезжал в Демократический Берлин. А это будет означать только одно — провал всей операции и его уход с высокого поста, скандальное разоблачение, обвинение в связях с советской разведкой и вполне возможный арест. Не лучше ли ему официально объявить всему миру, и прежде всего ФРГ, о своем переходе на восточную сторону? Вот будет сенсация. Все газеты напишут, телевидение покажет, что доктор Отго Йон добровольно перешел на сторону Демократической Германии, перешел из идейных убеждений, потому что понял бесперспективность реваншистской политики ФРГ. Это звучало куда убедительней. Со всеми этими доводами Йон был вынужден согласиться, потому что понимал, возвращение смерти подобно.

Конечно, в ведомстве по охране конституции тоже сидели не дураки. Они сразу обратили внимание на неадекватное поведение Отто Йона в Западном Берлине. Там еще больше встревожились, когда вечером 20 июля его нигде не могли найти. На ноги была поднята не только вся контрразведка, но и полиция. Поиски в гостинице, опросы людей, встречавшихся с Отто Йоном, ничего не дали. Его видели, разговаривали с ним, но вечером он отправился к себе номер. И там его след простыл. Если контрразведка размышляла, строила догадки, то газетчики и телевизионщики мигом просекли ситуацию — сбежал к красным. А куда еще? Ничего этого Йон не знал. Он спал. Спал крепким сном. Ему все-таки влили снотворное. Как стало известно уже в конце прошлого века, советский офицер КГБ Виталий Чернявский, который непосредственно участвовал в разработке всей этой операции, признался, что, несмотря на добровольное прибытие в Восточный Берлин, на вербовку Йон не пошел. К тому же он был сильно выпивши. Возникали непредвиденные проблемы. И его пришлось усыпить. Спал он тридцать часов, а когда проснулся, то ему сообщили, что восточноберлинский телекомментатор уже сообщил о его переходе…

Ему предложили сыграть важную роль политика, который не жалеет своих усилий ради объединения двух Германий в единое демократическое государство, где власть должна принадлежать прогрессивной части, коммунистам. Пока шла эта вся обработка, официальные власти в Западном Берлине не знали, что говорить. Два дня продолжалось молчание. За это время с Йоном поработал Питовранов. Но особых результатов не добился. Не раскрыл Йон сети своих агентов. Донесения в Москву, председателю КГБ Серову только накалили ситуацию, в Центре были недовольны, там не поверили Йону и потребовали список агентов. На помощь из Москвы в Берлин прислали еще одного специалиста-германиста, Александра Короткова. И дело вроде сдвинулось с мертвой точки. Йон написал несколько докладов о структуре своей организации, о задачах, о методах работы своих сотрудников. Короче, из него выкачали все, что смогли. А затем решили представить его как идейного врага ФРГ, как человека, который не согласен с милитаристской политикой властей Западной Германии.

22 июля 1954 года восточногерманское информационное агентство АДН кратко сообщило, что глава Федерального ведомства по защите Конституции ФРГ доктор Отто Йон официально попросил предоставить ему политическое убежище в ГДР. Затем по радио выступил сам доктор Йон. Он рассказал о своем добровольном решении перейти на сторону ГДР, о своей борьбе за объединение двух Германий. И ни слова больше. На 11 августа того же года была запланировала большая пресс-конференция, на которой собирался выступить с разоблачительной речью доктор Отто Йон. При этом, естественно, советская сторона приложила максимум усилий, чтобы скрыть роль КГБ во всей этой истории с добровольным переходом. Вполне понятно, что на пресс-конференции присутствовали и наши нелегалы, был там и советский дипломатический представитель Виталий Чернявский. Доктор Йон не допускал ошибок, речь была подготовлена, отрепетирована. Ответы на возможные провокационные вопросы он тоже выучил. Позднее он совершил несколько вояжей по территории Германской Демократической Республики и везде выступал с речами. Его пригласили в Москву на отдых, и летом 1954 года он побывал в Гаграх. Собственно, после этого вояжа КГБ в нем больше не нуждался по одной простой причине — нужно было признавать правительство Аденауэра как самостоятельное немецкое государство, в Москве уже готовили посла для отправки его в столицу ФРГ Бонн, а это все означало, в свою очередь, что ни о каком объединении двух Германий речи уже идти не могло. Главная роль Отго Йона в этом вопросе была сыграна.