Виктор Суворов - Облом. Последняя битва маршала Жукова

Пока Президиум Центрального Комитета, переходя на крики и вопли, решал, быть или не быть Хрущёву главным начальником Советского Союза, в Москву срочно собирался весь состав Центрального Комитета.

Некоторые из членов ЦК жили и работали в Москве или неподалеку от нее. Место встречи для них — в Кремле. Здесь их встречал и «напутствовал» секретарь ЦК КПСС генерал-лейтенант Брежнев Леонид Ильич. Товарищ Брежнев информировал членов ЦК о том, что группа фракционеров выступила против нашего дорогого Никиты Сергеевича. На самом верху — разлом. Все будет зависеть от вашего, дорогие товарищи, решения. Решайте так, как подсказывает вам совесть коммуниста. Но товарищ Жуков просил передать, что Советская Армия на стороне товарища Хрущёва, иных решений армия не потерпит и не примет. Кстати, и председатель КГБ товарищ Серов просил передать то же самое.

Членов и кандидатов в члены ЦК, живших и работавших вдали от Москвы, на военных самолетах срочно свозили на Центральный аэродром столицы — на Ходынку. Те из них, кто работал не слишком далеко, летели с комфортом на персональных самолетах командующих войсками военных округов и флотов — в то время это были пассажирские самолеты Ил-14 в правительственном варианте. Те, кто правил дальними провинциями, летели на реактивных бомбардировщиках Ил-28, без комфорта.

На Ходынке их встречал начальник ГРУ генерал-полковник Штеменко и каждому персонально разъяснял обстановку: голосовать так, как подсказывает совесть коммуниста. Но товарищ Жуков просил передать... С Центрального аэродрома вождей везли в Кремль, где их встречал товарищ Брежнев и повторял: голосовать так, как подсказывает совесть коммуниста!

Члены и кандидаты в члены ЦК правильно понимали напутствие начальника ГРУ генерал-полковника Штеменко, повторенное еще раз для полной ясности генерал-лейтенантом Брежневым. Да и без этих напутствий им все было ясно. Если члена ЦК в далеком Владивостоке или Хабаровске будят среди ночи и, ничего не объясняя и не спрашивая, везут на военный аэродром, упаковывают в меха, цепляют под задницу парашют, сажают в кабину кормового стрелка бомбардировщика Ил-28 (ибо других мест для пассажиров в бомбардировщике нет), значит, поездка эта не противоречит интересам Вооруженных Сил.

Ил-28 — фронтовой бомбардировщик, то есть не стратегический. Дальность в один конец — чуть больше двух тысяч километров. Потому спешащих в Москву членов и кандидатов в члены ЦК на военных аэродромах передавали как эстафетную палочку. На одном аэродроме сели — а там уже ждет новый бомбардировщик со свежим экипажем. До Москвы — две-три, а то и четыре пересадки. Чувствовалось, что какой-то большой начальник рыкнул на авиационных командиров, страшными карами пригрозил в случае срыва доставки нужных людей в Москву. Потому все работало с точностью часов «Павел Буре» на руке министра обороны.

А кого наша славная Советская Армия (то есть товарищ Жуков) поддерживает? Правильно: товарищ Жуков поддерживает товарища Хрущёва. Да и охрана членам ЦК была выделена от армии. Время горячее, а жизнь каждого члена ЦК драгоценна. Это же слуги народа! Мало ли что случиться может! Потому их нужно охранять. Потому каждому — персональную охрану!

Но охрана, от Вооруженных Сил выделенная, могла в любой момент в конвой превратиться. Этого никому объяснять не надо. Сами догадались. Потому инструкции начальника ГРУ генерал-полковника Штеменко и секретаря ЦК генерал-лейтенанта Брежнева членами и кандидатами в члены Центрального Комитета выслушивались последними с повышенным вниманием, принимались к сведению с глубоким пониманием и даже с благодарностью: спасибо, родные, ввел в курс.

Заседание Президиума ЦК КПСС продолжалось и 19-го, и 20-го, и 21-го июня. 11 членов и 7 кандидатов в члены Президиума ЦК орали друг на друга, разоблачали и уличали. У каждого и на каждого был собран полновесный четырехосный вагон компромата и еще маленькая тележка. И вожди отчаянно дубасили друг друга теми зубодробительными разоблачениями.

А в коридорах толпились слетевшиеся со всех концов нашей великой родины две сотни вождей чуть меньшего ранга. Это были члены Центрального Комитета, кандидаты в члены ЦК, члены Центральной Ревизионной комиссии. Поставленные на путь истины доходчивым инструктажем генералов Штеменко и Брежнева, они требовали, чтобы их допустили на заседание Президиума Центрального Комитета.

Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов этого не понимали. Как это? В зале заседают центровые вожди, а какие-то деятели меньшего ранга чего-то требуют! При товарище Сталине такого безобразия не бывало!

От членов ЦК, число которых в коридорах власти все возрастало, была выбрана делегация. В нее вошли главнокомандующий Объединенными вооруженными силами Варшавского договора первый заместитель министра обороны СССР Маршала Советского Союза Конев, первый заместитель министра иностранных дел Патоличев, первый секретарь Московского комитета КПСС Капитонов. Делегация потребовала, чтобы вожди прекратили спор и вынесли свои разногласия на суд Центрального Комитета.

Чаша весов медленно, но неуклонно склонялась в пользу Хрущёва. На его сторону первым перебежал Маршал Советского Союза Ворошилов, следом — Маршал Советского Союза Булганин. За ними — товарищи Первухин и Сабуров. Так Хрущёв получил большинство в Президиуме ЦК; это позволило ему написать следующий документ:

№ П99/25 21 июня 1957 г.

Строго секретно.

Членам ЦК КПСС, кандидатам в члены ЦК КПСС, членам Центральной ревизионной комиссии.

Созвать пленум ЦК КПСС 22 июня с. г. в 2 часа дня по внутрипартийному вопросу.

Секретарь ЦК [10] В Советском Союзе большие начальники (в данном случае Хрущёв) зачастую подписывали документы, указывая только название высочайшей должности без указания фамилии, или только фамилию без указания должности, или неполное название должности. Хрущёв, будучи Первым секретарем ЦК, подписывался как «секретарь ЦК»; именно так часто поступал и Сталин (на этом основании некоторые исследователи делают неверный вывод о том, что Сталин был Генеральным секретарем ЦК ВКП(6) до 1934 года, а после этого был просто секретарем ЦК, хотя в важнейших документах — например, в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О Ставке Главного командования Союза СССР» № 1724-733сс от 23 июня 1941 г. — Сталин указывал свой полный титул: председатель Совнаркома СССР, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)). — Прим, автора. (Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 23).

Пленум ЦК продолжался с 22 по 29 июня 1957 года включительно. Он превратился в разгром тех, кто осмелился выступить против Хрущёва. Это был самый долгий пленум Центрального Комитета Коммунистической партии за всю ее историю.