Рахамим Эмануилов - Террор во имя веры: религия и политическое насилие

Необходимо оказывать поддержку умеренным, либеральным силам в исламе. И с этой точки зрения особое значение приобретает изучение опыта борьбы с экстремистскими течениями в религии в тех государствах, где поощряется умеренный ислам (как, например, в Тунисе). Следует изучать также и опыт противодействия религиозному экстремизму тех мусульманских стран, где господствующим является фундаменталистское прочтение ислама. Саудовская Аравия намерена переучить 40 тысяч мусульманских проповедников в надежде воспрепятствовать распространению воинствующего исламизма. Переподготовку мулл будут вести Министерство по делам религии и Центр национального диалога, учрежденный в 2003 г. для пропаганды умеренной интерпретации исламских традиций. За несколько лет в связи с разжиганием ненависти к немусульманам и призывами к молодежи участвовать в «глобальном джихаде» в Саудовской Аравии были уволены сотни имамов. Однако эффективность подобных мер остается пока под сомнением [347].

Огромное значение приобретает деятельность религиозных ученых, богословов, пользующихся авторитетом среди мусульман, в разъяснении пагубности экстремистской интерпретации исламского вероучения. Хорошим примером такой деятельности служат усилия, предпринимаемые видным пакистанским богословом Тахиром Кадри, выпустившим в марте 2010 г. фетву, призванную лишить «Аль-Каиду» идеологического фундамента. Выстраиваемые д-ром Кадри теологические аргументы позволяют автору фетвы противостоять используемой идеологами джихадистов риторики, кроме того, фетва обращена к потенциальным террористам-смертникам, разоблачая обещания идеологов терроризма, что эти «мученики за веру» точно будут вознаграждены в следующей жизни.

В то же время следует четко осознавать, что вышеуказанные меры способны лишь отчасти застопорить расползание экстремистских идей, но не выбить полностью из-под их ног почву.

Изучение теории и практики религиозно мотивируемого терроризма показывает, что даже в среде джихадистских группировок нередко отсутствует консенсус по целому ряду тактических и стратегических вопросов. И эти разногласия могут быть углублены, что, естественно, негативно скажется на потенциале экстремистов, ослабит их возможности.

Особого разговора заслуживает практика включения исламистских сил из разряда маргинальных в политический мейнстрим как на внутриполитической, так и на внешнеполитической сцене. В данной связи не следует отбрасывать опыт российской дипломатии по включению в переговорный процесс по Ближнему Востоку такой, казалось бы, одиозной силы, как палестинская группировка ХАМАС, занесенная в целом ряде государств в списки террористических организаций. Несмотря на то что эта попытка может показаться неудавшейся, «было продемонстрировано стремление не «загонять в угол» движение ХАМАС, и без того попавшего в международную изоляцию (что только усиливает степень его радикализма), а попытаться превратить его в участника мирного процесса и способствовать «последовательной трансформации ХАМАС в политическую партию, ориентирующуюся на развитие демократических гражданских институтов, обеспечение законности и правопорядка на палестинских территориях». В конце концов, не этот ли путь в свое время совершила Организация освобождения Палестины, считавшаяся (и не без оснований) террористической группировкой, а затем включившаяся в политический процесс? С этой же точки зрения немалый интерес представляют попытки вести переговоры с «умеренными» талибами в Афганистане или боевиками «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара. Другое дело, что эффективность таких переговоров зачастую вызывает сомнение, однако если есть минимальная возможность решения тех или иных вопросов мирным путем, то ею следует пользоваться.

Маргинализация же исламистских политических сил лишь способствует их радикализации и переводу деятельности в сферу экстремизма и терроризма. Вышесказанное, само собой, не подразумевает полного потакания исламизму. И можно понять озабоченность тех, кто опасается, что демократизация (в данном случае в странах Большого Ближнего Востока) будет способствовать приходу сил исламистского толка к власти. Но, принимая это во внимание, вполне можно согласиться с мнением бывшего государственного секретаря США М. Олбрайт, что «гонения не столько устраняют насилие, сколько его порождают… Как показывает история, многие законопослушные политические партии первоначально возникли как незаконные политические движения. Даже те группировки, которые пока еще ассоциируются с терроризмом, надо всячески поощрять к тому, чтобы они осудили насилие и вписались в общее русло политической жизни». В данной связи нельзя не упомянуть в качестве примера неоднократные попытки по налаживанию контактов с умеренными силами в исламском движении «Талибан» в Афганистане. Если оставить за кадром эффективность и реальную отдачу таких попыток, то нельзя не признать их необходимости.

Следует делать все возможное, чтобы сблизить различные сообщества и убеждать народы в принятии различий общественного устройства и многообразия культур, что является ценнейшим достижением цивилизации. Крайне важно налаживать межконфессиональный и межцивилизационный диалог. Причем затрагивать такой диалог должен не только тонкий слой политических, религиозных, экономических и интеллектуальных элит, а самые широкие массы населения в разных странах. В этот диалог самым активным образом должна вовлекаться молодежь. Межрелигиозный, межкультурный, межнациональный диалог – это своего рода «прививка» для выработки стойкого иммунитета к терроризму и экстремизму. Конечно, надо отдавать себе отчет, что такой диалог не способен полностью положить конец этим явлениям, однако без него борьба с идеологией ненависти и насилия попросту немыслима.

Россия, как страна многонациональная и многоконфессиональная, как государство, где ислам является второй по распространенности традиционной религией, не должна и не может оставаться в стороне от этих процессов. Надо признать, в последние годы было немало сделано по улучшению имиджа Российской Федерации в глазах исламского мира. В данный контекст вписывается и налаживание межгосударственных и межобщественных связей России с мусульманскими странами, участие Российской Федерации в качестве страны-наблюдателя в деятельности Организации Исламская конференция (с июля 2011 г. – Организация исламского сотрудничества).

На встрече в августе 2009 г. в Сочи с муфтиями и главами республик Северо-Кавказского региона Президент РФ Д.А. Медведев озвучил ряд мер, призванных противостоять распространению религиозного экстремизма в российских регионах. В частности, речь шла о том, что «нужно обязательно добиться всемерной поддержки авторитета исламских лидеров, муфтията, тех, кто служит на Кавказе», поскольку «без закрепления авторитета исламских лидеров мы не сможем справиться с проблемами, которые здесь существуют». В то же время была поддержана необходимость жесткого контроля за теми, кто выезжает из России на обучение в зарубежные исламские вузы, а также заключения долгосрочных договоров с признанными исламскими образовательными центрами. Кроме того, высказывалась необходимость активнее вести работу в СМИ и в Интернете по разъяснению истинных ценностей ислама и религиозному образованию в противовес информации экстремистского характера.