Леонид Кукушкин - История православия

Правда, понимание Троицы как «неслиянного и нераздельного» триединства у Иринея не могло быть полным – это понимание стало делом великих Отцов Церкви IV в. и Вселенских Соборов, которые сформулировали и утвердили эти прозрения. Как говорит сам Ириней: «Если кто-нибудь спросит нас, каким образом ниспослан Сын Отцом, мы скажем ему, что никто не знает об этой эманации, или о рождении, или об откровении, или – как бы там ни называли неизреченное Его рождение». В рассуждениях Иринея о спасении есть замечательное по своей глубине и краткости утверждение, своего рода афоризм: «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом», т. е. по позднейшей православной терминологии обожиться. Через полтора столетия эти слова повторил Афанасий Великий. Афористичность стиля произведений Иринея позволяет увидеть в нем поэта. Важнейшая заслуга Иринея перед христианским богословием заключается также в том, что он сумел впервые затронуть многие важнейшие проблемы, для решения которых тогда еще не пришло время. Можно отметить в заключение, что апологет Ириней отрицательно относился к богословским построениям некоторых из апологетов, которые, используя античную философию в качестве языка своих апологий христианства, вплотную подходили к гностицизму, а иногда сами впадали в ересь. Против такой эллинизации христианства св. Ириней активно боролся.

Конец II и первая половина III вв. ознаменовались небывалым для послеапостольского времени подъемом в области христианского богословия и апологетики. В этот период одним из наиболее активных районов распространения христианства стала Северная Африка, Магриб, как ее называли несколько веков спустя арабы, принесшие туда ислам. Александрия и Карфаген наряду с Римом являлись тогда крупнейшими митрополиями – на синоды из этих мест собиралось более сотни епископов.

Грекоязычная Александрия была центром восточного христианства, а латиноязычный Карфаген – западного; оттуда вышли два религиозных гения, Тертуллиан и Ориген, которые своим творчеством надолго определили развитие христианского богословия.

В трудах св. Иринея, их предшественника, гармонично сочетались вера и разум, и в этом его истинное Православие. Пламенный Тертуллиан, ересеолог и апологет, риторик и публицист, был крайне категоричен и нетерпим в вопросах веры, ему приписывают знаменитую формулу: credoguia absurdum est, т. е. «верую, ибо это нелепо».

Святой Нестор. Фреска X в.

Церковь Св. Дмитрия Солунского. Фессалоники

Ориген многому научился у гностиков и всегда очень высоко ставил греческую мудрость. Если попытаться наглядно представить христианское вероучение тех времен, воспользовавшись образом дерева, растущего из корней Нового Завета, апостолов и мужей апостольских, то деятельность св. Иринея следует отнести к стволу, далее от ствола в разные стороны расходятся две мощные ветви – учения Тертуллиана и Оригена. Учитель Оригена Климент Александрийский не дал этим ветвям слишком далеко отойти от ствола, а цветущую крону образовали в IV в. творения Афанасия Великого, «великих каппадокийцев» и первых монашествующих Отцов Церкви. На рубеже IV и V вв. дерево пышно расцвело творениями крупнейшего вероучителя Западной Церкви блаж. Августина, а на Востоке несколько позже – Ареопагитиками, трудами св. Максима Исповедника и ряда других Отцов и Учителей Церкви. Приведенную картинку, разумеется, не следует воспринимать слишком буквально: сказанное, например, вовсе не означает, что Тертуллиана, человека широко образованного, глубоко знавшего и ценившего греко-римскую культуру, можно обвинить в обскурантизме. Ориген же был горячо верующим христианином, совершенно справедливо считавшим, что веру людей, склонных к умозрениям, напременно следует укреплять знанием, гнозисом, но гнозисом церковным, а не лжеименным. Теперь расскажем о них и об их окружении подробнее.

Квинт Септимий Флорент Тертуллиан, согласно свидетельству близкого к нему по времени историка Иеронима, содержащемуся в книге «О знаменитых людях», родился в Карфагене около середины II в. в языческой семье проконсульского центуриона. В Карфагене он получил хорошее образование, философское и юридическое, которое затем завершил в Риме, где учился также риторике. Как пишет сам Тертуллиан в своей «Апологетике», в молодости он относился к христианству враждебно; эти его взгляды коренным образом изменились в Риме, где он мог наблюдать удивительную твердость и самоотверженность в отношении христиан к своей вере. То, что молодой Тертуллиан видел своими глазами, произвело на него сильное впечатление, и, вернувшись в Карфаген, он крестился и вскоре стал пресвитером. Однако к 210 г., сочтя нравственный уровень окружавших его христиан недостаточно высоким, Тертуллиан вышел из ортодоксальной Церкви и примкнул к движению монтанистов. Затем, увидев ересь в учении Монтана, он основал собственную секту, которой руководил вплоть до своей смерти, последовавшей после 220 г.

Литературное наследие Тертуллиана, по словам современников, было весьма обширным, но большинство его трудов погибли, и мы знаем о них лишь по ссылкам. Пароним говорил, что Тертуллиан дожил до преклонного возраста и «написал множество трудов, но не все из них сохранились до нашего времени». Уже в ранней «Апологетике» в полной мере проявляется бурный темперамент и резкий характер Тертуллиана, здесь он выступает как страстный риторик, и его стиль не становится спокойнее с возрастом. Вот небольшой отрывок из «Апологетик»: «Судьи римской империи! Вас поставили отправлять правосудие, но вы не осмеливаетесь открыто расследовать обвинения против христиан. Ваша власть боится и стыдится гласности, блюсти которую есть первейшее правило справедливости. Мы виним вас, прежде всего, в слепой ненависти к христианству. Она тем более несправедлива и преступна, что вы с ним не знакомы. Что может быть беззаконнее, чем ненавидеть неведомое тебе? Для ненависти нужно иметь достаточные основания, иначе слепая ненависть и оправдывать себя сможет не иначе, как вслепую… Итак, добрые правители, которых тем больше почитает чернь, чем больше христиан вы приносите ей в жертву, мучайте нас, подвергайте нас пыткам, приговаривайте к смерти, уничтожайте: ваше беззаконие есть только доказательство нашей невиновности. Все ваши ухищрения лишь умножают притягательность нашей «секты», нас становится еще больше, как только вы собираете среди нас свою жертву – кровь христиан служит новым семенем… И вот повсюду стоит крик, что город захвачен, что христиане проникли в деревни, на острова и в крепости: все, без различия пола, возраста, положения, даже именитые граждане, примыкают к христианам. И это оплакивается, как бедствие, а между тем почему-то не приходит на ум, что здесь скрыто истинное сокровище. А ведь еще Анахарсис (скиф из царского рода, живший в IV в. до н. э., которого греки нарекли Мудрым. – Авт.) резонно укорял невежд, дабы не судили знающих». Не правда ли, приведенный пассаж по блеску стиля, по напору мысли и чувств может сделать честь публицистической работе любого времени, включая наше? Поэтому творчество Тертуллиана принадлежит также истории мировой литературы и ораторского искусства. Он стал одним из реформаторов латинского литературного языка, а введенные им термины, религиозные символы, церковные понятия вошли в формулы христианского богословия. Это относится, прежде всего, к выражениям persone – личность, unitas in trinitate – триединство, unius substantiae – единосущие, хотя смысл, который Тертуллиан вкладывал в эти понятия, не всегда совпадал с церковным их содержанием, проясненным значительно позже, во времена Вселенских Соборов. Тертуллиан был предшественником блаж. Августина в деле создания богословия Западной Церкви, хотя сколько-нибудь законченной собственной системы христианского вероучения у него не было.