А. Бадак - Всемирная история. Том 3 Век железа

Несмотря на все эти свидетельства, ряд ученых продолжает придерживаться мысли, что в VI в. финикийской торговли в Эгейском бассейне не наблюдалось, хотя она шла оживленно в центральном и западном регионе Средиземноморья. Древнейший из кладов с финикийскими изделиями с острова Эгина сейчас датируется не ранее второй половины VIII в. И лишь под конец IX в. финикийцы стали заходить для торговли в воды Эгейского моря. Некоторым опровержением подобным утверждениям может служить заимствование греками у финикийцев двух открытий уже в IX в. Это было заимствование алфавита и приемы кораблестроения. До этого периода суда греков напоминали скорее большие лодки и были мало приспособлены к длительным плаваниям в открытом море. В основном это были грузовые корабли, округлые по форме, которые шли под парусами с малой скоростью. Греки переняли у финикийцев тип быстроходного судна. Как правило, это были корабли, предназначенные для военных действий. На носу судна крепился на уровне воды острый выступ — таран, которым и стремились пробить борт противника. Узкий, длинный низкобортный корпус придавал кораблю большую маневренность, а 25 гребцов с каждой стороны развивали необходимую для подобных предприятий скорость. Изображение этих кораблей были обнаружены в росписях больших ваз начала VIII в. до н. э., которые были найдены вблизи Дипилонских ворот в Афинах.

Кроме внешней посреднической торговли, которую вели финикийцы, начинает постепенно развиваться и торговля внутригреческая. Этому способствовало и переселение части ионийских и эолийских племен на острова Эгейского моря и побережье Малой Азии. Эти связи можно четко проследить благодаря некоторым особенностям керамики с геометрическим орнаментом. Замкнутость греческих общин-полисов придавала керамике четко выраженные местные особенности, что дает возможность определить конкретный ареал ее распространенности. Так, например, с X в. на острове Эгика аттическая керамика занимает немалое место; однако с середины IX в. она уступает свои позиции коринфской. Особенно это характерно для Беотии, Дельф, территории Арголиды и наконец для Эгины. Не менее характерны в этом плане находки в слоях IX–VIII вв. на ионическом побережье (Эфес) и даже дальше на восток до Ассирии особого рода фибул. Это были застежки, украшения пластинками из тонированной слоновой кости, по всей видимости дорийского происхождения.

Таким образом, за XI–IX вв. до н. э., после многовекового упадка торговли, особенно внешней, эллины заметно расширили свои связи с внешним миром, особенно восточным. Одновременно начинает играть все большую роль и внутригреческая торговля.

В гомеровской Греции родовая структура еще лежала в основе общественной организации, и в жизни общества продолжали бытовать многие древние установления, но в целом гомеровская эпоха, безусловно, была уже временем интенсивного разложения первобытнообщинных отношений. Полагаясь на свидетельство Гомера, мы можем сказать, что на развалинах микенской бюрократической монархии возникла довольно примитивная территориальная община-демос, занимавшая небольшую территорию. Политическим и экономическим центром общины был так называемый полис. Каждая община имела своего басилея и была независима от других. Гомеровское общество на его ранней стадии является военной демократией, не знающей частной собственности на землю. Значительная часть полисов представляла собой не резиденцию правителя или аристократа, а только место, где прятались во время вражеского нашествия. В самих поэмах не проводится никакой разницы между «полисом» и «деревней», что позволяет предположить, что реального различия и не существовало. Сам полис строился часто на возвышенных местах, на склонах холмов. Основную массу его населения составляли крестьяне-земледельцы и скотоводы. Родовая собственность на землю и другие виды имущества, судя по всему, была изжита еще в микенскую эпоху, хотя ее пережитки существовали еще длительное время. Для раннегомеровского общества характерен патриархальный род с его пережитками в виде права взаимного наследования земли лишь членами рода или усыновленным родом, наличие особого начальника рода (архонта) и казначея. Деление полиса на филы, фил — в свою очередь на фратрии, фратрий — на роды являлось основой общественного деления. Человек не мог жить вне общины, она была центром его жизни. Как правило, владения одной общины не простирались далеко, и были ограничены естественными границами. Вся Греция представала перед нами как страна, раздробленная на множество мелких самоуправляющихся округов. Основным видом богатства, у древних греков являлась земля, она считалась собственностью всей общины. Время от времени в общине устраивались переделы принадлежащей ей земли. Однако наблюдаются и уже неотчуждаемые ее участки. Наличие рабов, концентрация в одних руках основной массы скота позволяет говорить о зарождении и складывании классовых различий.

Таким образом, общество, сложившееся в Греции в эпоху «темных веков», и ставшее затем отправной точкой древнегреческой цивилизации представляло собой довольно сложную социальную систему с ясно выраженными признаками классовой стратификации. В состав этой системы входило несколько групп или слоев с различным правовым статусом. Некогда однородная среда свободных общинников в рассматриваемое время уже подверглась значительному расслоению. Основными общественными группами были, с одной стороны, знать и рядовые общинники, с другой стороны, — полноправные члены общины, в состав которой входили обе категории, а также лица, по тем или иным причинам, оказавшиеся вне общественной организации и находившиеся в личной зависимости от кого-либо из членов общины. Эта социальная прослойка включала в себя рабов и поденщиков-фетов.

Главной экономической ячейкой гомеровского общества была ойкос (патриархальная моногамная семья). Однако различия между аристократическим ойкосом и семьей рядового общинника проявлялись не в методах ведения хозяйства и не в источниках обогащения, а лишь в масштабах их применения. Аристократические семьи составляли, по сути дела, только верхушечную часть демоса. Теоретически каждый свободный общинник имел право на получение надела. Однако на практике эта система землепользования не препятствовала обогащению одних членов общины и разорению других. На вершине общественной лестницы стоит группа родовой знати, которую Гомер именует «лучшими» (аристой), «добрыми», «благородными». Свои претензии на привилегированное положение в обществе аристократы оправдывали ссылкой на свое якобы божественное происхождение. Поэтому Гомер часто называет их «божественными», «богоподобными». Аристократический ойкос выделяется среди общинников и своими размерами, в его состав входили не только взрослые сыновья со своими семьями, но также и рабы и так называемые слуги. Кроме того, каждая знатная семья имела при себе целый штат приверженцев и клиентов из малоземельных крестьян, попавших в экономическую зависимость от аристократов. В случае надобности знатный человек мог сколотить значительный вооруженный отряд. Верхушкой среди знатных членов общины являлись басили-правители, как правило их власть была не наследственной, басилей выбирался из богатых людей и был первым среди равных. Басилею принадлежали исключительные права на хранение и толкование законов, он мог быть верховным жрецом и т. д. (подробнее его функции будут рассмотрены ниже). За все его деяния народ должен чтить царей «дарами»: почетной долей вина и мяса на пиру, лучшим и самым обширным наделом при переделе общинной земли и т. п. Формально «дары» считались добровольным пожалованием и почестью за воинскую доблесть, справедливость. Однако на практике басилеи использовали этот способ для увеличения своей экономической мощи путем увеличения своих наделов земли (телеенос) или закреплением их за собой в частную собственность.