Дмитрий Бантыш-Каменский - Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов

Возвратясь въ Отечество, Графъ Петръ Александровичъ вступилъ по прежнему въ управленiе Малороссiею. Въ то время Потемкинъ, бывшiй въ Турецкую войну подъ начальствомъ его, представлялъ первое лице въ Государствъ, могуществомъ своимъ превосходя всъхъ своихъ предмъстниковъ. Благоволенiе Императрицы къ Кагульскому побъдителю не измънилось: Она соорудила въ честь ему обелискъ въ Царскомъ Селъ; возложила на Румямцова орденъ Св. Владимiра 1-й степени въ самый день учрежденiя онаго (1782 г.); пожаловала его Подполковникомъ Конной гвардiи (1784 г.); наименовала Главнокомандующимъ Украинской армiи, выставленной противъ Турокъ въ I787 году; но со всъмъ тъмъ Задунайскiй представлялъ уже второстепеннаго предводителя: Потемкинъ былъ главнымъ. Тогда Екатерина предприняла путешествiе въ Тавриду: Румянцовъ встрътилъ Императрицу на границъ Малороссiйской и присоединился къ особамъ, сопровождавшимъ Ее. "На лицъ этого знаменитаго воина - пишетъ очевидъцъ Графъ Сегюръ - "изображались отличительныя черты его характера, смъсь скромности и вмъстъ гордаго благородства, которымъ всегда украшается истинное достоинство; внутренняя печаль и досада, чувствуемая имъ отъ предпочтенiя, оказываемаго Потемкину, помрачали величественное чело его. Онъ открыто изъявлялъ неудовольствiе, въ то время какъ другiе Царедворцы тайно старались вредить любимцу счастiя, который, по званiю Президента Военной Коллегiи и перваго Министра, представлялъ къ наградамъ однихъ только своихъ подчиненныхъ; строилъ великолепныя зданiя въ ввъренномъ ему Намъстничествъ; новою, красивою одеждой придавалъ блескъ армiи своей, между тъмъ, какъ воины Румянцова носили ветхiе мундиры, офицеры не получали повышений казенныя работы прiостановились въ Украйнъ." - Вражда эта въ томъ же году, по видимому, прекратилась: Потемкинъ, до открытiя военныхъ дъйствiй, написалъ къ Задунайскому письмо, называлъ себя ученикомъ его, испрашивалъ совътовъ, или, лучше сказать, повелънiй своего наставника.

Между тъмъ какъ Таврическiй осаждалъ Очаковъ (1788 г.), Румянцовъ, оставаясь въ Украйнъ, быстро подвигалъ войска въ Молдавiю и, предвидя, что соперникъ его будетъ преграждать ему дорогу на ратномъ полъ, сказался больнымъ ногами, сдалъ армiю Потемкину, который присоединилъ ее къ своей. Удалясь (1789 г.), близь Кiева, въ мирное уединенiе, занимаясь сельскимъ хозяйствомъ, побъдитель Оттомановъ ласково бесъдовалъ съ своими поселянами, воспоминалъ въ кругу отставныхъ воиновъ о дняхъ прошедшей славы. Любя чтенiе, даже подъ шумомъ военныхъ бурь, онъ посвящалъ тогда оному большую часть дня. Вотъ мои учители, говорилъ Румянцовъ, указывая на книги. Неръдко, въ простой одеждъ и сидя на пнъ, удилъ онъ рыбу. Однажды любопытные посътители, прiъхавшiе взглянуть на героя Кагульскаго, не могли различить его отъ другихъ. - "Вотъ онъ - сказалъ имъ съ ласкою Румянцовъ: - "наше дъло города плънить, да рыбку ловить." - Въ домъ его, богато убранномъ, находились и дубовые стулья. "Если ееликолъпныя комнаты - говорилъ онъ своимъ приближеннымъ - "внушатъ мнъ мысль, что я выше коголибо изъ васъ: то пусть эти простые стулья напоминаютъ, что и я такой же человъкъ, какъ вы."

Такъ провелъ Румянцовъ нъсколько лътъ: въ исходъ 1791 года дошло до него извъстiе о смерти Потемкина; великодушный герой не могъ удержаться отъ слезъ. "Чему удивляетесъ вы? - сказалъ онъ своимъ домашнимъ - Потемкинъ былъ моимъ соперникомъ; но Россiя лишилась въ немъ великаго мужа, а Отечество потеряло усерднъйшаго сына." - Черезъ два года потомъ, Екатерина торжествовала миръ, заключенный съ Турцiей, 1791 года, и не забыла Задунайскаго; онъ получилъ тогда шпагу, украшенную алмазами: за занятiе части Молдавiи въ началъ войны, какъ будто въ предзнаменованiе, что рука его должна еще ополчиться къ подвигамъ славы.

Въ I794 году, 16 Мая, ввърено Румянцову главное начальство надъ войсками, расположенными отъ устья Днъстра до предъловъ Минской губернiи. Императрица собственноручно писала къ нему: "Я слышала о лучшемъ состоянiй теперь здоровья вашего, обрадовалась, и желаю, чтобъ оно дало вамъ новыя силы раздълить со Мною тягости Мои; ибо вы сами довольно знаете, сколь Отечество помнитъ васъ, содержа незабвенно всегда заслуги ваши въ сердцъ своемъ; знаете также и то, сколь много и все войско самое любитъ васъ и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велизарiй опять ихъ прiемлетъ, какъ дътей своихъ, въ свое попеченiе." - Оставаясь въ Украйнъ, онъ подвигалъ впередъ разные корпусы своей армiи, снабдилъ Суворова словеснымъ наставленiемъ, сосредоточилъ полки подъ его знамена, и благоразумными распоряженiями содъйствовалъ низложенiю мятежа въ Польшъ; награжденъ (1795 г.) похвальною грамотой, деревнями, домомъ съ приличнымъ убранствомъ и передъ онымъ памятникомъ, съ надписью: Побъдамъ Графа РумянцоваЗадунайскаго{305}. Вскоръ Императрица переселилась въ въчность (6 Ноября 1796 г.). Печальное извъстiе это, полученное Румянцовымъ въ Ташани, чрезвычайно огорчило его. Сначала Императоръ Павелъ I-й обошелся съ нимъ весьма милостиво, спрашивалъ совътовъ его по военной части; нарочные безпрестанно летали изъ С. Петербурга къ Кагульскому герою. Полководецъ Екатерининъ, надъясь на свою силу и опытность, смъло сообщалъ мысли свои; но онъ не всъ согласны были съ видами Монарха.

Параличный ударъ прекратилъ (8 Декабря) славную жизнь Румянцова. Необыкновенному вождю этому опредълено было родиться и умереть въ двъ значительныя эпохи для Россiи. Император Павелъ I, въ память великихъ его Отечеству заслугъ, повелълъ наложить военный трауръ на три дни.

Графъ Петръ Александровичь Румянцовъ-Задунайскiй былъ высокаго роста; станъ имълъ стройный, величественный; физiономiю привлекательную, чуждую притворства, всегда спокойную; важная походка придавала ей нъкогорую гордость; отличался превосходною памятью и кръпкимъ сложенiемъ тъла: не забывалъ никогда, что читалъ и видълъ, не зналъ болъзней и на семидесятомъ году жизни своей могъ проъзжать верхомъ въ день пятьдесятъ верстъ. Онъ былъ набоженъ безъ суевърiя; благоговълъ передъ Монархинею, умъвшею возвеличить Россiю, любилъ солдатъ, какъ дътей своихъ, заботился объ нихъ въ полъ и на квартирахъ; одушевлялъ храбрыхъ воиновъ увъренностiю въ побъдъ; былъ любимъ ими, не смотря на строгость свою и на частые маневры{306}; но взыскивая за малъйшую неисправность, обыкновенно трунилъ надъ подчиненными, не дълая ихъ несчастными. Однажды Задунайскiй, обозръвая на разсвътъ лагерь свой, примътилъ офицера, отдыхавшаго въ халатъ, началъ съ нимъ разговаривать, взялъ его подъ руку, вывелъ изъ палатки, прошелъ мимо войскъ и потомъ вступилъ вмъстъ въ шатеръ Фельдмаршальскiй, окруженный Генералами и своимъ Штабомъ. Съ умомъ прозорливымъ, основательнымъ, Румянцовъ соединялъ твердость, предпрiимчивость; былъ неустрашимъ; не зналъ препятствiй при исполненiи военныхъ предначертанiй; не унывалъ среди опасностей, одаренный ръдкимъ присутствiемъ духа. - "Задунайскаго - пишетъ Карамзинъ - "можно смъло назвать Тюреномъ Россiи. Онъ былъ мудрый полководецъ, зналъ своихъ непрiятелей, и систему войны образовалъ по ихъ свойству; мало върилъ слъпому случаю и подчинялъ его въроятностямъ разсудка; казался отважнымъ, но былъ только проницателенъ; соединялъ ръшительность съ тихимъ и яснымъ дъйствiемъ ума; не зналъ ни страх, ни запальчивости; берегъ себя въ сраженiяхъ единственно для побъды; обожалъ славу, но могъ-бы снести и пораженiе, чтобы въ самомъ несчастiи доказать свое искусство и величiе; обязанный генiемъ натуръ, прибавилъ къ ея дарамъ и силу науки; чувствовалъ свою цъну, но хвалилъ только другихъ; отдавалъ справедливость подчиненнымъ, но огорчилсябы во глубинъ сердца, еслибы кто нибудь изъ нихъ могъ сравняться съ нимъ талантами: судьба избавила его отъ сего неудовольствiя."