А. Ждановский - По страницам истории Кубани (краеведческие очерки)

Так или иначе, но в целом, мукомолье развивалось и процветало. Станичные сборы не препятствовали устройству все новых заведений или продолжению работы старых, ибо от этого пользу имели все станичники. В декабре 1900 г. сбор жителей станицы Шепсугской Темрюкского отдела слушали просьбу отставного казака Ивана Перепелицы о продлении еще на 12 лет контракта на содержание водяной мукомольной мельницы.

Сбор удовлетворил просьбу казака, но с условием, чтобы он исправно содержал два моста за свой счет, ремонтировал их в течение этого срока и вносил за мельницу плату в размере 2 рублей в год. Сбор станицы Полтавской того же отдела постановил взимать еще большую плату, правда, с лиц невойскового сословия: за ветряную мукомольную мельницу без других построек — 15 рублей в год, за мельницу «с хатой, рушкой или маслобойней» — 35 рублей в год.

Пищеобрабатывающая промышленность Кубани стала ареной конкуренции не только отечественных предпринимателей, но и зарубежных. Доля иностранного капитала в отрасти (как и в других) становилась все больше значительной. Местные власти пытались сдерживать этот процесс.

Однако такие попытки оказались тщетными.

Стремясь закрепить за собой местный сельскохозяйственный рынок, иностранные капиталисты постепенно стали переходить и в другие сферы переработки сельхозпродукции.

Быстрое развитие промышленного капитализма вызвало серьезные изменения в составе и численности рабочего класса пищеобрабатывающих предприятий.

С 1895 по 1913 г. число рабочих в маслобойной промышленности выросло более чем в 2,6 раза (с 1237 до 3353 чел.), а если сравнивать с концом 80–х гг. XIX в., то более чем в 6 раз; в мукомольной промышленности за период с 1891 по 1913 г. — на 32% (с 3749 до 4945 чел.), при этом на паровых мельницах — более чем в 3 раза (с 720 до 2396 чел.). Происходила концентрация рабочего класса на крупнейших заводах.

Социально–экономическое положение рабочих было неоднородным. В небольших заведениях оно по–прежнему оставалось очень тяжелым: ручной труд, низкая заработная плата, отсутствие техники безопасности. Рабочие жили либо в своих домах, если были местными жителями, либо в неприспособленных помещениях при заведении. Зарплата составляла 7–8 рублей, иногда больше, иногда и 2–3 рубля в месяц. «Мелкие хозяйчики» физически не могли выплачивать большие суммы, иначе бы сами разорились. Хозяева очень маленьких заведений практиковали даже найм рабочих «за харчи и одежду». Несколько лучшим было положение пролетариев, прежде всего мастеровых, на мануфактурных предприятиях.

Иным было положение пролетариата крупных и средних заведений.

В отчете областного механика о рабочем персонале маслобойных заводов за 1898 г. говорилось: «Маслобойные мастера на больших заводах получают жалованье от 1000 до 1500 рублей в год, квартира в первом случае от владельца; на средних заводах — от 600 до 1000 рублей, квартира хозяина или на стороне». А вот что сообщали «Кубанские областные ведомости» о быте рабочих парового маслобойного завода барона Штейнгеля и Вондалковского: «Заводские рабочие живут в отличном помещении, гигиеническим условиям которого могут позавидовать все рабочие нашего города… рабочие живут по–человечески и совсем не имеют того удручающего вида, какой можно наблюдать в ейских ссылочных и грузовых конторах, где рабочему не дается времени даже пообедать; все делается на ходу».

Условия работы зачастую были ненормальными и на крупных предприятиях, не говоря уже о мелких: чад и копоть в тёмных маслобойных цехах, большая доля ручного труда (загрузка и выгрузка жерновов, вальцов на мельницах, прессов — на маслобойнях и т. п.), высокий производственный травматизм и т. д. Бичом для многих являлась выдача части зарплаты в натуральном выражении (маслом, мукой, продуктами из заводской лавочки) и система штрафов. Трудное социально–экономическое положение большей части рабочих усугублялось их политическим бесправием, сохранением противопоставления иногородних крестьян и рабочих казачеству.

Таким образом, поступательное развитие пищеобрабатывающей промышленности Кубани привело к утверждению многоукладности производства, в котором приоритет принадлежал крупнокапиталистическому сектору.

Иные наши современники удивятся, когда прочтут настоящее утверждение о впечатляющей роли цемента в достижениях культуры. Тем не менее это так: без применения его нельзя достигнуть современного уровня жилищно–коммунального комфорта, построить многие промышленные и транспортные комплексы.

Но не только в материальной культуре прослеживается влияние цемента: поскольку архитектурные строения выражают общественные идеи в художественных образах, постольку мы являемся свидетелями влияния его и на духовную жизнь…»

По давней традиции строительство и выделка» материалов для него входили в круг повседневных забот крестьянина, горца, казака. Но развитие капитализма ломало эту традицию. Рост фабрик, городов, железных дорог, торговли предъявил спрос на совершенно новые постройки, не похожие на старые. Вот почему потребовались и разнообразные материалы, и более продолжительные сроки для завершения строительства, и люди, занятые только этим делом.

Среди новых материалов появляется и портланд–цемент — продукт, изготовленный сильным обжигом (до спекания) искусственно составленной смеси извести и глины (или только мергелей) при вполне определенном количественном составе, а затем измолотый в тончайший порошок.

Название «портланд–цемент» равнозначно современному понятию «цемент».

Цель изготовления цемента заключается в замене естественного камня искусственным. Но почему возникает необходимость такой замены? «Естественный камень труден в обработке и транспортировке, искусственный (раствор, бетон) по прочности не уступает ему, но» удобен в транспортировке и более дешев.

Именно по этим показателям цемент стал наиболее–прогрессивным и распространенным видом строительного материала (его еще называют «хлебом» строительной промышленности).

Человечеству способ изготовления портланд–цемента стал известен в 40–х гг. XIX в. А через тридцать — сорок лет утвердилось отечественное цементное производство. Крупнейший очаг его возник недалеко от Новороссийска.

Открытие высококачественного сырья — новороссийских мергелей («самородного цементного камня» связано с именем ассистента Пражского политехникума Осипа Кучеры (в официальных документах петербургского происхождения его иногда именуют Осипом Мартыновичем Кучерой). До сих пор остаются не выясненными мотивы его временного пребывания вблизи Новороссийска. Поводом, вполне возможно, могло послужить посещение родственников, переехавших из Австро–Венгрии на постоянное местожительство. Именно такие переселенцы основали несколько деревень и сел (среди них — Мефодиевку, Владимировку и др.).