Джеффри Ричелсон - Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

В ближайшие несколько дней, пока суда собирались в портах вторжения, состоялась битва за Британию между немецкими и британскими военно-воздушными силами. Но неудача люфтваффе в попытке добиться воздушного превосходства заставила Гитлера 12 октября "отложить" вторжение (операцию "Морской лев") до весны. Британские фотоинтерпретаторы вскоре обнаружили признаки того, что угроза сошла на нет. Сначала они отметили признаки снижения активности, затем фотографии показали, что флот вторжения начинает рассеиваться, а порты возвращаются к нормальной деятельности.

Фотографическая разведка также послужила средством выявления вопиющих недостатков в британских воздушных операциях против немецких целей. К апрелю 1940 года Британия перешла к ночным бомбежкам, потому что немецкая противовоздушная оборона сделала точечные бомбардировки при свете дня слишком опасными. Ночные атаки были ориентированы на отдельные города и промышленные районы, а не на специальные сооружения. В июне 1941 года штаб ВВС решил, что бомбардировочная авиация должна концентрироваться, когда свет луны достаточно ярок, на атаках против железнодорожных узлов и прочих транспортных целей.

В остальное же время, составлявшее приблизительно 75 процентов ночей, она должна продолжать атаковать крупные города с двойной целью: причинить экономический ущерб и пагубно повлиять на моральный дух гражданского населения.

Поначалу фоторазведка атакуемых районов была ограниченной. Это обстоятельство и мелкий масштаб разведывательных фотографий привели к тому, что до конца 1940 года наблюдалась тенденция больше доверять донесениям экипажей самолетов и изредка поступающим из Германии донесениям, утверждавшим о серьезном ущербе, нежели фотографическим свидетельствам, показывавшим незначительные повреждения.

Но крупный налет на Мангейм 16 декабря 1940 года принес настораживающие результаты. Экипажи самолетов рапортовали, что большинство бомб упало в намеченном районе, и центр города был охвачен пожаром. Однако во время второго пролета при свете дня 21 декабря фотографии "спитфайра" показали значительные разрушения, но рассеянные довольно широко, по большей части вне намеченного района. В конце декабря фоторазведка итогов атаки на два нефтеперегонных завода в Гельзенкирхене показала аналогичный результат: ни один из заводов не понес серьезного ущерба.

В апреле 1941 года подробное изучение широкоугольных фотографий последних налетов, сделанных при свете дня, установило, что добиться разброса в триста ярдов при ночной бомбардировке нереалистично; на самом же деле он достигает тысячи ярдов, хотя при оптимальных условиях можно было добиться и шестисот.

Вскоре после возобновления наступления в июне 1941 года благодаря усовершенствованным методам оценки ущерба стало ясно, что добиться желаемых результатов в районе бомбежки британские бомбардировщики не способны, не располагая ни возможностью достаточно точно локализовать цель, ни удовлетворительными прицелами для бомбометания. Только один из четырех бомбардировщиков, атаковавших немецкие объекты, действительно бомбил цель. В индустриальном Руре пропорция выглядела куда хуже — семь из ста.

Стало ясно, что, если не удастся поправить ситуацию, нет особого смысла продолжать ночные бомбардировки. В результате самой приоритетной задачей стала разработка навигационных средств — GEE, OBOE и H2S, — позволявших увеличить точность ночных бомбежек.

Польза этих усилий, вдохновленных воздушной разведкой, стала очевидной во время битвы при Руре, начавшейся 5 марта 1943 года с бомбардировки Эссена. Во время этого налета OBOE и прочие новые навигационные средства впервые использовались для ориентации 442 самолетов на цель. Кампания, продолжавшаяся до 25 июня, насчитывала 15 504 боевых вылета, за время которых было сброшено 42 349 тонн бомб. Дневная и ночная фоторазведки показывали значительное возрастание точности бомбежек, что отнесли в основном на счет эффективности OBOE.

В начале 1941 года фотоинтерпретатор Дэвид Врачи научился извлекать гораздо больше информации из снимков, доставленных "спитфайрами" и "бленхаймами". К началу этого года были собраны данные о немецких верфях. Врачи смог шаг за шагом узнать методы и темпы работы каждой верфи. Он присваивал кодовое название каждой новой подводной лодке, как только закладывался ее киль, затем с каждой последующей фотографией отслеживал прогресс строительства. Первое донесение, подготовленное на основании изучения последовательных аэрофотоснимков, создало прецедент до конца войны, потому что этот рапорт не просто информировал читателя о том, что видно на фотографиях, но и прогнозировал будущие объемы производства подводных лодок.

Благодаря изучению фотографий Брачи узнал, что 500-тонные субмарины обычно сходят со стапелей через восемь месяцев. Поскольку снаряжение лодки требовало еще от двух до трех месяцев, он мог вносить подлодку в свой прогноз производства с опережением в одиннадцать месяцев, как только видел закладку ее киля. Даже немецкая маскировка не могла помешать подобным оценкам, поскольку объем маскировки в точности соответствовал стадии строительства.

Представленный Врачи прогноз вызвал шок — удвоение производства подводных лодок за четыре месяца: десять в марте, двадцать в июне. В результате появились новые прогнозы Адмиралтейства по производству подводных лодок, практически полностью опиравшиеся на данные Врачи. Как только сводка была готова, ее тотчас же передали начальнику военно-морской разведки адмиралу Годфри. На следующий день вопрос был поднят на встрече Комитета начальников штабов, после чего прогноз производства лёг на стол Черчилля. Очень скоро после этого, 6 марта 1941 года, директива Черчилля о битве за Атлантику призвала Британию "двинуться в наступление против подводных лодок… когда и где возможно. Подводные лодки в море следует выслеживать и уничтожать, подводные лодки на верфях или в доках — бомбить".

Воздушная разведка сыграла также критическую роль во время десанта в Нормандии в июне 1944 года. С 1942 года "спитфайры" и "мустанги" неизменно фотографировали полосу европейского побережья шириной 30 миль, от Голландии до испанской границы. Эти миссии служили двум целям: позволить стратегам союзных войск оценить состояние оборонительных сооружений, которые им надо преодолеть, и для определения мишеней для бомбардировщиков союзных войск.

Накануне "дня Д" уже имелся комплект сделанных с малых высот перспективных фотографий, показывавших рельеф местности, береговые препятствия и оборонительные сооружения, пути подступа для десантных судов и сухопутные маршруты от берегов. По мере наступления союзных войск на Берлин воздушная разведка продолжала обеспечивать ценные разведданные, например при форсировании Рейна. Воздушные фотографии позволили наметить совокупность целей для артиллерии союзных войск, в том числе множества позиций немецких зенитных батарей, преграждавших путь самолетам и планерам воздушно-десантных войск.